В прекрасный день июльскийЦветы, цветы… моллюски…Я так увлечен, что не замечаю, как в класс заходит учительница. И как приводит новенького за собой. И как ему некуда сесть, и что единственное свободное место – рядом со мной. Все это я пропускаю, потому что меня не устраивает рифма «моллюски».
И только когда он неожиданно говорит: «Цветы, цветы цветут», я замечаю, что на меня смотрит весь класс. И что все смеются. Вот так всегда.
Я решаю никогда не разговаривать с новеньким. Но у меня не получается. Приходится сказать ему: «Тут сидит мой друг».
– Тут сидит мой друг Тима, – говорю я.
Но Тимы нет, поэтому тут сидит новенький. Он очень спокойно ведет себя для человека, который только что пришел непонятно откуда и у которого тут нет друзей.
Учительница пишет на доске английские глаголы и говорит, что они неправильные.
– Зачем тогда их писать, если они неправильные, – обращается ко мне новичок.
Я пожимаю плечами, я же решил с ним не разговаривать. Смотрю на него из-за своей баррикады из учебника и подставки для книг.
Я понимаю, что стих дописать так и не получится, и бросаю это гиблое дело. Хочу убрать тетрадку, но новичок просит дать ему посмотреть. Мне уже нечего терять, меня и так считают дураком и смеются надо мной. Я делаю вид, что мне все равно, и протягиваю ему тетрадь. Он не собирается возвращать ее мне. Так всегда и бывает, если тебе не повезло с весом. Дело в том, что у меня крупные кости, и поэтому кажется, что я толстый. Новичок, в отличие от меня, очень круто выглядит – ни намека на лишний вес. Вздыхаю.
Звонок. Я хочу скорее уйти, но учительница останавливает меня, спрашивает, почему не пришел Тима. Сегодня первое сентября, все школьники должны учиться. Пожимаю плечами.
Новичок догоняет меня в раздевалке, где я переобуваю сменную обувь. Сам-то он пришел без сменки, что является еще одним доказательством того, что он «крутой». Сейчас начнет смеяться. Втягиваю шею в плечи.
Он улыбается и протягивает мне мою тетрадку.
– На, – говорит он.
Я молчу.
– Давай дружить, – говорит он.
Я не верю, что он хочет со мной дружить, и жду подвоха. Но он хлопает меня по плечу и уходит. Так просто? Кладу тетрадку в полиэтиленовый пакет, который у меня вместо рюкзака, выхожу из школы. Потом не выдерживаю и снова достаю тетрадку. Осторожно открываю.
В прекрасный день июльскийЦветы, цветы, пиписьки.Красив язык мой русскийИ лучше, чем английский!Я улыбаюсь.
* * *
– Тебе он точно понравится, – говорю я.
Новичок не нервничает, а спокойно идет рядом со мной, оглядывается по сторонам. А я вот волнуюсь, мне хочется произвести на него впечатление.
– Не знаю, почему он не пришел сегодня, может, забыл?
Шутка получилась излишне заискивающей. И не смешной. Но новичок улыбается, у него получается очень классно улыбаться, и вообще он весь классный, даже форма на нем сидит гораздо лучше, чем на мне.
– Напротив меня живет, – как бы между прочим поясняю я.
Новичок спокойно идет и молчит. Мне очень хочется как-то его разговорить.
– Он мой лучший друг. Мы дружим всю нашу жизнь! Его зовут Тима.
И я вдруг понимаю, что до сих пор не знаю, как зовут новичка. Вот глупо! Но он как-то сразу все понимает и улыбается:
– А меня Ваня.
– Меня Юриком, – мямлю я, и тут он останавливается и жмет мне руку, это получается у него просто восхитительно, так солидно, как будто мы совсем взрослые.
Мы стоим перед Тиминым окном, и я, собравшись с духом, кричу: «Ти-ма». То есть это мне кажется, что я кричу, а на самом деле как-то сдавленно пищу. Все потому, что во дворе – люди, а еще я стесняюсь новичка. Но он расставляет ноги поудобнее, складывает руки рупором и громко кричит:
– Ти-ма вый-ди, Ти-ма, вый-ди!
Вместо Тимы в окне появляется Тимина бабушка. Она кидает в форточку ключи, Ваня ловит их прямо на лету, и я не могу сдержать восхищенного вздоха.
