Книга Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 1. Мое разрушенное королевство - Финн-Оле Хайнрих

– Окей, – говорит Пауль.

– Можем расследовать вместе, – говорю я, – если хочешь. Будешь моим агентом-помощником.

Пауль солнечно-жёлто и радостно улыбается, глаза сверкают.

– Да, да! А… ты не шутишь?

– Нет, конечно, – говорю я. – Я много чему могу тебя научить. Где лучше всего устроить тайник, как зашифровать послание, как его передать, тайнопись и всё такое. Вот ты знаешь трюк с волоском?

– Трюк с волоском? Нет!

– Окей, – говорю я. – Это вообще-то детсадовский уровень, всё просто, как дважды два. Но с чего-то надо ведь начинать…

– Окей, – говорит Пауль, но потом взгляд у него темнеет. Мы идём рядом молча, до школы осталось совсем чуть-чуть.

– Знаешь… – начинает Пауль. А потом замолкает.

– Что?

– Тут такое дело…

– Какое?

– Кажется, я знаю отгадку.

– Как это?

– Ну, я знаю, кто жил в этом доме до вас. Я ведь тут мимо каждый день хожу, не меньше двух раз, в школу и обратно.

– И?

– Ну, там жила одна тётенька.

– Пауль!

– Да?

– Можно чуточку побыстрее? Мне нужно знать!

– Ну да. В общем, одна женщина. В инвалидном кресле. Потому и квартира на первом этаже. Потому и лестницы нет, а вместо неё этот пандус. Чтоб ей было легче заехать внутрь. И ещё я думаю…

Пауль размышляет. Когда он размышляет, когда думает по-настоящему сосредоточенно, он чешет в затылке и смотрит в небо.

– Точно я не знаю, – снова подает голос Пауль, – я же внутри квартиры никогда не был и ничего не видел, но думаю, все эти ручки и рычаги – их специально для неё сделали, чтоб ей легче было. Она же не могла ходить, даже встать сама не могла. Понимаешь?

Я смотрю на Пауля. Ну как же я сама не додумалась? Иногда я тупая просто до невозможности. Сначала я молчу, а потом говорю:

– Да.

Через полминуты спрашиваю:

– А что потом с этой женщиной случилось?

Пауль пожимает плечами.

– Потом она куда-то исчезла. Не знаю точно. Может, переехала. В этом районе ведь часто переезжают.

– Может, её в больницу увезли, – говорю я.

– Или она умерла, – говорит Пауль.

– Не говори так.

Пауль пожимает плечами.

– Окей.

А потом спрашивает:

– Ты разве медсестёр не замечала?

– Медсестёр?

– Ну да. И медбратьев. У вас ведь там живёт много больных людей и инвалидов, к ним часто приходят медсёстры.

– К нам никогда не приходят.

– Это понятно. Но на вашей улице так почти ко всем.

– Правда?

Женщина-инвалид… Вот же я дура. Ещё и орала, и Мяв устраивала. А это квартира для инвалида! Конечно, ей нужны были пандус и все эти ручки! Я ругалась и насмехалась над бедной больной женщиной. Идиотка, просто идиотка. Теперь понятно, почему в Пластикбурге всё такое пластиковое! Ничего, что на вид это просто кошмар, зато очень практично. Так и должно быть в квартире для человека, прикованного к инвалидному креслу, который живёт один. Ужасно хочется укусить себя за руку, но нет – мы уже поворачиваем к школьному двору.

– А мне всё равно можно в твой клуб? – спрашивает Пауль.

Я пожимаю плечами.

– Ясное дело.

– Окей, – говорит Пауль.

– Окей, – откликаюсь я.