В 1843 году Эвартс женился на Хелене Минерве Ворднер в ее родном Виндзоре. В течение последующих двадцати лет они произвели на свет семь сыновей и пять дочерей. Эвартс жил той жизнью, которую и ожидал от него Ричард Дана. Его юридическая практика привлекла особое внимание общественности в 1855 году, когда он передал тысячу долларов – одну четвертую своего состояния – на нужды аболиционистов.
К 1889 году, когда он в последний раз появился в суде, успел принять участие в большом числе процессов, связанных с проверкой основных принципов Конституции. «Словарь американской биографии» провозгласил его «героем трех дел своего поколения»: арбитражного суда в Женеве, дела о выборах Тилдена – Хейза в 1876 году и импичмента Эндрю Джонсона. Из каждого дела он выходил победителем: получил вознаграждение от иностранных государств, которые воевали против Севера во время Гражданской войны, выиграл президентство для одного человека, не сумевшего победить в народном голосовании, и защитил права другого на продолжение службы в качестве президента.
Эвартс, занимаясь подготовкой материалов дела, всегда просил совета у друзей. Чаще всего он обращался к Генри Адамсу,[38] который однажды сказал в своей биографии, написанной от третьего лица: «Известно, что при сомнениях быстрейший способ прояснить мысль – завязать полемику, и Эвартс намеренно вызывал полемику. День за днем, разъезжал ли он, обедал или гулял, министр юстиции заставлял Адамса оспаривать его положения. Ему, говорил он, нужна наковальня, чтобы чеканить свои идеи».[39]
В 1877 году президент Хейз назначил Эвартса государственным секретарем Соединенных Штатов. В Нью-Йорке он был дважды избран в сенат Законодательным собранием. После отставки Эвартс вернулся в Вермонт, где захватил власть над всей семейной деятельностью. Его виндзорский «Белый дом» был темен и переполнен различными безделушками в викторианском духе, среди которых выделялись портреты предков Эвартсов в золотых рамах и беломраморный бюст самого Уильяма, облаченного в тогу. Красочная история Перкинсов заняла в «Словаре американской биографии» почти столько же места, сколько и история суровых Эвартсов, но, увы, большинство из них не смогло этого оценить. Двоюродная сестра по линии Эвартсов сказала через девяносто лет после рождения Макса: «Перкинсы исповедовали не ту политику, в церкви сидели не с той стороны и даже на кладбище их похоронили не там, где следовало».
Чарльз Каллахан Перкинс, дед Макса по отцовской линии, унаследовал от предков не только деньги, но и темперамент, что сделало его большим другом искусств в родном Бостоне. Он происходил от Эдмунда Перкинса, который эмигрировал в Новую Англию в 1650 году, где стал богатым и влиятельным торговцем, магнатом, чьи отпрыски приняли сторону лоялистов во времена Войны за независимость. Чарльз, проявлявший особый интерес к искусству, в частности к живописи, закончил Гарвард в 1843 году. Он отказался от возможности включиться в бизнес семьи и выехал за границу, намереваясь превратить свое увлечение искусством в серьезное изучение. В Риме он познакомился с несколькими известными художниками, но его собственный, довольно скромный талант удерживал его на уровне простого любителя. В конце концов он понял, что может посвятить жизнь по крайней мере оценке искусства, и стал первым в Америке арт-критиком. В 1855 году он женился на Францес Д. Бруен из Нью-Йорка. Перкинс поддерживал связи с Браунингами, жившими в Европе, и с Лонгфелло из Бостона. Он написал около полудюжины серьезных статей, посвященных европейской скульптуре.
К тому моменту как трое детей Чарльза Перкинса достигли зрелого возраста, большая часть его состояния сошла на нет. Он вынужден был перевезти семью в Новую Англию. И там он очень сблизился с сенатором Эвартсом. Средний ребенок Чарльза, Эдвард Клиффорд, выпускник юридического факультета Гарварда, познакомился с дочерью сенатора Элизабет. И влюбился. В 1882 году, когда им обоим исполнилось по двадцать четыре года, они поженились в Виндзоре.
Элизабет была весьма достойной и утонченной девушкой. Она принадлежала к числу тех женщин, которые всегда ходят, скрестив руки перед собой, не очень медленно, чтобы не казалось, будто у них нет особой цели, но и не слишком быстро, чтобы это не выглядело неженственно. В Вашингтоне, в доме отца, она часто выполняла роль хозяйки на приемах. Ее супруг был куда более энергичным и раскрепощенным и прямо-таки источал дух свободы.
Они переехали в Плейнфилд, штат Нью-Джерси, и там Эдвард занялся адвокатской практикой, каждый день колеся до железнодорожной станции и обратно на огромном двухколесном велосипеде – первом подобном средстве передвижения в их городке. В течение тринадцати лет у них появилось шестеро детей. Элизабет была из тех матерей, которые не требуют от чад хорошего поведения, но скорее ожидают его, а Эдвард был очень мягким отцом. Противоположные черты двух семей соединились в их втором ребенке – Уильяме Максвелле Эвартсе Перкинсе. В нем смешались дух перкинсовского эстетизма и эвартсовская любовь к дисциплине. Даже ребенком Макс обладал одновременно и художественным чутьем, и новоанглийской рациональностью.
Каждый воскресный вечер Эдвард Перкинс устраивал чтения для членов своей молодой семьи.
«Мы все сидели перед отцом, слушали “Айвенго” и “Розу и кольцо” и беспрерывно смеялись, потому что даже тогда эти романы казались слишком мелодраматичными», – вспоминает Фанни, младшая сестра Перкинса. Специально для Макса и его старшего брата Эдварда отец читал произведения французской литературы, которые заодно и сам переводил, чтобы поддерживать на уровне собственное знание языка. Словно зачарованные, мальчики слушали «Трех мушкетеров», «Мемуары» генерала Марбо и «Новобранца 1813 года» Эркмана-Шатриана. Макс рос под влиянием книг военной темы, и особенно – героических историй Наполеона.
Когда ему исполнилось шестнадцать, он отправился в Академию Святого Павла в Конкорде, штат Нью-Гэмпшир, но уже в следующем году вернулся домой, щадя родительский кошелек. Позже, в октябре 1902 года, отец Макса, который всегда упрямо отказывался надевать верхнюю одежду, подхватил воспаление легких. Спустя три дня он умер в возрасте сорока четырех лет. Эдвард К. Перкинс не оставил после себя состояния, но его вдова и шестеро детей все же могли жить довольно комфортно, расходуя небольшие семейные сбережения. Среднее образование Макс получил в школе Лейл, в Плейнфилде.
