— Какой он был? — спросила она, не в силах скрыть возбуждение.
Герцог посмотрел на нее, очевидно удивленный вопросом.
— Он был моим союзником, — проговорил он. — Я обязан ему жизнью. — Он говорил ровным, уравновешенным тоном. — Я поклялся защищать вас и заботиться о вас.
Кара нахмурилась. Что за странные слова! В настоящий момент она нуждается в «защите» только от сына герцога.
— Защищать меня? — воскликнула она с невольным смехом, забулькавшим в горле. — От чего?
Глаза герцога задумчиво скользнули по ее лицу. Наступило неловкое молчание. Кара отвернулась.
— Семья отца живет здесь? В Англии?
— Нет, — ответил он резко. — Вы последняя, кто остался в живых из его семьи.
Она бросила на него испуганный взгляд, пораженная его резкостью.
— Я не знала. Я так мало знаю об отце и так много хотела бы узнать. Вы мне расскажете?
Он пожал плечами.
— Тут нечего рассказывать. Он очень любил вашу мать и вас. Вот все, что вам нужно знать. Не суйте нос в вещи, о которых лучше забыть, — сказал он грубо. — Это приведет только к сердечной боли и несчастьям.
Ошеломленная Кара смотрела во все глаза на сурового человека, стоявшего перед ней.
— Я не хотела расстраивать вас, дядя, — мягко сказала она.
Черты его лица смягчились, он улыбнулся и ласково потрепал ее по руке.
— Вы не можете меня обидеть, дорогая. Никогда. Оставим прошлое в покое.
В полном замешательстве, но не смея настаивать дальше, Кара позволила ему увести себя в большой холл, чтобы продемонстрировать ей свою коллекцию живописи.
К своему острому неудовольствию, Карина была вынуждена принять эскорт Алекса к обеденному столу. Весь день ей удавалось избегать этого наглеца, но за обедом встреча была неизбежной.
— Так вы думаете, что я исчадие порока, не так ли?
— Я думаю, что вы большой негодяй. Безусловно, ни один джентльмен не станет говорить с леди так нагло, как вы сегодня, — проговорила она одними губами.
— Я хотел бы напомнить вам, что, не будь я джентльменом, вчерашний вечер мог бы кончиться несколько иначе, — прошептал он ей в ушко.
Кара застыла и стиснула зубы.
— Не вижу, каким образом?
— Насколько я помню, вы были более чем готовы продолжить наше романтическое приключение. Должен признать, что ваше поведение граничило с распутством.
Щеки ее запылали от гнева и стыда.
— Я была не в себе, — яростно прошептала она. — Это все бренди.
Если бы она знала о лаудануме, она бы ему голову откусила. Лучше держать эту существенную для дела информацию при себе.
— Боюсь, что ваши мотивы очевидны. Не пытайтесь отрицать, что я вас очень привлекаю.
— Я вас ненавижу!
— Милое нежное сердце. Вы собираетесь устраивать скандалы всюду, где появляетесь?
Они вошли в столовую, и Алекс любезно отодвинул для Карины стул.
— Если бы вы не были таким бесстыжим негодяем, — прошипела она, — не было бы и повода для скандала.
— О да, но тогда я не пользовался бы преимуществами вашего внимания, как теперь.
Она подавила желание ударить его по самовлюбленной физиономии.
— Убеждена, что вы, сэр, человек совершенно неисправимый.
— Попытайтесь выкинуть грубые слова из вашей хорошенькой головки. Я не хочу вспоминать прошлую ночь. У меня странное чувство, что у большинства сложилось бы вполне однозначное мнение, узнай они о вашем поведении, — прошептал он ей в ухо. От его дыхания по всему телу побежали сладостные мурашки.
Выпрямив спину, Карина стиснула зубы. Он самый низкий, гадкий, отвратительный человек из всех, кого она когда-либо встречала. В ее лексиконе не было достаточно сильных слов, чтобы его охарактеризовать. Она должна была догадаться, что он будет ее шантажировать.
Герцогиня уселась рядом с Карой.
— Мое дорогое дитя, с вами все в порядке? Вы так покраснели. Рука очень болит?
Кара опустила глаза, чтобы не видеть наглой, самодовольной усмешки Алекса.
— Все прекрасно.
Алекс с сомнением приподнял бровь.
— Никаких дурных последствий вчерашнего вечера? — спросил он елейным тоном.
Карина метнула на него злобный взгляд.
— Я уже все преодолела. К счастью, мои испытания не имели серьезных последствий. Вообще никаких.
Его глаза скользнули по ее раскрасневшемуся лицу.
— На вашем месте я бы не был так уверен, — проговорил он, кривя губы в насмешливой улыбке.
— Алекс совершенно прав, — заметила тетя Генриетта. — Эти ужасные переживания часто оставляют след надолго.
Он улыбнулся еще шире.
— Очень часто, я полагаю. — Он явно забавлялся.
Герцог, следивший за беседой, внезапно нахмурился.
— Кара, я искренне надеюсь, что вам здесь все понравится, — сказал он, бросив короткий взгляд на сына. — И что вам будет удобно в вашем новом доме.
— Я убедилась, что Англия очень своеобразная страна, дядя. В сущности, за два дня я пережила больше странных приключений, чем за всю свою жизнь в Бостоне. — Она вперила ледяной взгляд в самодовольного нахала напротив. — Поистине, — добавила она со вздохом, — девушка нуждается в сильном защитнике. Я так рада, что мать выбрала вас.
— Бедная девочка права, Чарлз, — прозвенел голосок тети Генриетты. — Когда я думаю об ее ужасном путешествии, у меня мороз по коже.
— Не думайте об этом, дорогая. — Герцог потрепал пухлую ручку жены. — Кара теперь в безопасности.
Это они так думают! Кара созерцала ненавистного негодяя с презрением. Медленная улыбка растекалась по лицу Алекса, его разгоряченный взгляд похотливо скользил по ее лицу. Румянец ее сделался пурпурным, и она отчаянно атаковала фазана под брусничным соусом, мысленно проклиная Алекса.
Обед был скучен. Герцог и Алекс обменивались мнениями о политике, в то время как дамы молча сидели за столом. Кара вся кипела. Она вспоминала все, что Алекс сказал ей и что сделал с ней. И ей становилось тепло внутри.
— Глупость, идиотство, — услышала она чей-то голос, до странности похожий на ее собственный.
— Вы хотите что-то сказать? — спросил Алекс раздраженным тоном.
Она говорила вслух! Все глаза уставились на нее. Тетя Генриетта пришла в ужас. Выражение лица дяди Чарлза лучше всего было описать как встревоженное.
Кара нервно сглотнула, смущенная своим грубым выпадом, и пробормотала:
— Я?.. Нет-нет, ничего.
— Я так и думал, — произнес Алекс, холодно взглянув ей в глаза.
