ГЛАВА ПЕРВАЯ
Англия, 1819 г.
Зловеще скрипя колесами и трясясь на ухабах, расшатанный дилижанс тащился по грязной сельской дороге. Внутри ветхого средства передвижения было душно. Тщетно Карина Симпсон ерзала на жесткой и тесной скамейке, пытаясь размять затекшие ноги и плечи.
Рядом с ней на скамье устроился весьма корпулентный и довольно противный мистер Джеймс, продремавший почти все изнурительное путешествие. В качестве подушки он, к большой досаде Карины, явно предпочитал ее плечо. Ей приходилось все время сталкивать его лысеющую голову. Мистер Джеймс всхрапывал, выпрямлялся и вознаграждал ее усилия ворчливым сонным извинением.
Прочие попутчики взирали на нее с каменным неодобрением. Отвернувшись к окну, она еще теснее прижалась к стенке кареты. Ей еще повезло, сказала себе Карина, что она получила место. Это был последний дилижанс из Ливерпуля в Хэмпшир. До этого в пути ей случалось сталкиваться с более неприятными вещами, чем неудобные сиденья.
Чего только стоил один морской переезд из Бостона в Англию! Чистое наслаждение! Для начала ей пришлось несколько месяцев ждать судна — в те дни мало пассажирских судов отходило в Англию. Пережив тяжелое штормовое путешествие — Карина страдала морской болезнью почти всю дорогу, — она обнаружила, что этот древний дилижанс едва ли не единственный способ добраться до Винчестера.
Чему удивляться? С некоторых пор вся ее когда-то упорядоченная и размеренная жизнь обернулась настоящим хаосом. А в последние несколько месяцев превратилась в сплошной кошмар. Все началось с болезни матери и достигло апогея в странном условии ее завещания. Опекуном Карины назначался некий Чарлз Далтон, герцог Оверфилд.
Правда, родители Карины родились в Англии, но мать никогда не упоминала каких-либо близких английских друзей. Карина ничего не знала о таинственном семействе Далтонов. Без сомнения, думала она, снова начиная ерзать на проклятой скамейке, чтобы заботиться о ней, можно было найти кого-нибудь поближе к Бостону...
Впрочем, может, это и неплохо, размышляла она, глядя в окно. Она не смогла бы остаться в Бостоне, воспоминание о безвременной смерти матери мучило ее. Нет, решила она, проглатывая болезненный комок в горле и сдерживая слезы, начать все сначала — это именно то, что нужно.
Старая карета внезапно остановилась так резко, что пассажиры попадали с сидений. Хорошо хоть, что мясистый мистер Джеймс сидел с ее стороны.
— Винчестер! — крикнул кучер, спрыгивая с козел и распахивая переднюю дверь. — Ваша остановка, мисс, — сообщил он Карине, кивнув в ее сторону.
Ухитрившись высвободить свою безнадежно измятую юбку из-под круглого зада мистера Джеймса, она протиснулась мимо его толстых нижних конечностей и вышла из дилижанса. Ночной воздух обдал лицо прохладой. Глубоко вздохнув, она огляделась вокруг и убедилась, к крайнему своему смятению, что оказалась посреди пустынного пространства. Более того, она была единственным пассажиром, сошедшим в Винчестере.
Пусть так, подумала она, растирая затекшие руки и ноги, зато больше не придется сидеть, скорчившись на этой ужасной скамейке.
Сердитый кучер выволок на дорогу ее баулы и чемоданы. Недовольно ворча, он побросал их как попало на обочине.
— Я поеду, мисс. Я должен держаться графика, — сказал он, прикладывая палец к козырьку заношенной фуражки.
— Вы всегда высаживаете людей прямо здесь? — Ее сапфирово-синие глаза расширились от удивления. Она ожидала увидеть хотя бы трактир. Англия явно своеобразная страна. Если эта развилка на дороге годится под остановку дилижанса, стоит ли посещать остальной Винчестер?
— Угу, — проворчал в ответ кучер и повернулся спиной, оставив ее посреди дороги. — Больше дилижансов нынче не будет.
— О... — Карина закусила губу. — Но это не слишком... далеко? — спросила она, спеша за ним. — И темно, и пустынно. — Она вздрогнула.
— Угу, — проворчал он.
В попытке отсрочить неминуемый отход дилижанса, она поспешила сказать:
— Меня должен встретить кто-нибудь из Грантли. Вы знаете это место? — В конце концов, Англия сравнительно маленькая страна.
— Грантли? — спросил он, приподняв кустистую бровь.
Лицо ее прояснилось.
— Да. Вы знаете семью Далтонов?
Он покачал головой.
— Я приехала из Америки, — пустила она пробный шар. — Бостон.
Он фыркнул, взгляд его скользнул по ее бархатному рединготу и простому синему муслиновому платью.
— Я так и думал, что вы иностранка, по тому, как вы говорите. Но я все равно не знаю никого из Грантли.
— О! — У Карины упало сердце. Очевидно, Англия не так мала, как ей представлялось. — Ну, — сказала она со вздохом, — тогда все. Полагаю, я останусь здесь, пока за мной не приедут.
— Уверен, кто-нибудь вскорости приедет. Доброй ночи, мисс. — Еще раз коснувшись фуражки, он вспрыгнул на козлы и щелкнул кнутом.
Упряжка повиновалась ворчливой команде, и старая карета потащилась вперед. Придерживая свою хрупкую соломенную шляпку, Карина поспешно отступила на обочину, чтобы ее не сшибло. Когда карета покачиваясь исчезла за поворотом, она почувствовала в сердце укол страха.
Подойдя к кучке своих вещей, она попыталась утешиться. Конечно, кучер прав. В любой момент может приехать коляска, чтобы отвезти ее в Грантли. Удовлетворенная этой мыслью, она взгромоздилась на свои чемоданы. И стала ждать.
Карина не знала, сколько прошло времени. Но ей ничего не оставалось, как только ждать. И она ждала. Кутаясь в воротник, она начала чихать. Быстро темнело и явно становилось холоднее. Ее знобило. Сколько она тут просидела? Несколько часов? Она открыла золотую крышку часов, пытаясь прочесть цифры на циферблате, но было уже слишком темно.
Нет никакой причины трусить, сказала она себе, подкрепляясь хорошим глотком прохладного ночного воздуха, только потому, что ты одна посреди Англии и не знаешь, где ближайший город или когда придет коляска из Грантли!
Однако, глядя на крадущийся туман, зловеще вьющийся вокруг нее, она начала понимать ужасную правду. Плечи ее невольно опустились. Никто из этого загадочного поместья не приедет за ней сегодня.
Вряд ли можно провести ночь на обочине дороги. Было темно как в погребе, а туман все сгущался.
— Нет, это положительно ужасно! — услышала она собственное восклицание, копаясь в ридикюле в поисках носового платка. — Я проехала сотни миль, измучилась, замерзла и устала! Неужели этого не достаточно?
О Боже, эти англичане и вправду оригиналы! Из носа потекло. Она яростно высморкалась. Неужели они не имеют ни малейшего понятия о том, что оставлять гостью на дороге в сырости и холоде, в чужой стране, посреди ночи не только чрезвычайно грубо, но просто оскорбительно?
