— Семнадцать кусков. Больше нет. Я выпотрошена, — вздохнула Таня.
Мег почувствовала беспомощность. Вопреки всем усилиям не замечать взглядов Джека, она опять встретилась с ним глазами.
— Вечная история с этой девчонкой, — сказал Пит, скаля в усмешке зубы и попыхивая сигарой. — Никогда не хватает наличности.
Нил прыснул.
— Знаешь, что случается с капризными маленькими убийцами, которые не умасливают шантажистов взяткой за молчание? — Он схватил Танину фишку и пристроил ее на самый верх кукольной пластиковой тюрьмы, прикрепленной к игральной доске. — Нет! Нет! — пропищал он шутовским голосом. — Только не смерть! — Нил опустил фишку Тани в камеру и прижал ее к игрушечному электрическому стулу.
— Ну вот, — произнес Уинстон, — по-моему, для Тани все кончено.
— А ты думал, что здесь играют в бирюльки, — сказал Пит.
Мег приняла пост вице-президента по маркетингу в фирме своего дяди до того, как у него созрело решение выпустить детский вариант игры «Убийца-победитель». Ей и самой было до тошноты противно разрабатывать наступательную рекламную кампанию для столь жестокой игры, предназначенной детям одного возраста с ее дочерьми.
Пит создал игру «Убийца-победитель» семь лет назад, когда еще владел скромной сетью станций автосервиса, которую унаследовал от отца. Пит всегда любил настольные игры, однако те, что уже были на рынке развлечений, казались ему слишком пресными, поэтому он создал свою. Он продал сеть автосервисных станций и основал собственное дело в Нью-Йорке, в квартале Куинс, где стал производить и продвигать игру «Убийца-победитель».
Это было рискованное начинание, потребовавшее немалых вложений. Столкнувшись с почти полной невозможностью сбывать свою игру через магазины под маркой независимого производителя, Пит переключился на продажу по почтовым заказам. Наживку заглотнули, и вскоре «Убийца-победитель» стал набирать обороты.
Все — от неброского рекламного буклета, напечатанного на грубой бумаге, до таинственной фирмы «Стэнтон гейм компани» — заинтриговывало пресыщенных поклонников игровых головоломок. Объем продаж увеличивался. Сама игра и ее многочисленные модификации принесли Питу Стэнтону миллионы…
После того, как Таня «сгорела» на электрическом стуле, наступил черед делать ход Мег. Она метнула игральные кости и передвинула свою фишку. Мег тоже не повезло.
Постепенно участники выбывали из игры, и вот их осталось лишь двое: Джек и Нил. У Нила на руках была только одна из трех карт, необходимых для того, чтобы убить своего противника, — «Ледоруб», а Джек завладел двумя картами Нила: «Умышленный поджог» и «Сигнал тревоги».
Джек, не умолкая, бросал колкие насмешки в адрес противника, терпеливо стремясь занять поле, связанное с последней картой: «Ржавая коса».
Возбуждение Нила росло, а Джек выказывал спокойствие. Лениво лузгая подсолнечные семечки, он всем своим видом демонстрировал надменную уверенность, которую ничуть не поколебал даже тот факт, что Нил добыл его вторую карту, обозначающую «мотив» и названную автором игры — «Похоть».
Джек улыбнулся на мгновение Мег, в той хорошо ей знакомой, чуть насмешливой и ленивой манере, которая всегда заставляла ее думать, будто он может читать ее мысли. Только теперь Мег заметила, что нервно теребит прядь волос, и сложила руки на коленях.
Наконец Джек занял игровое поле с названием «Ржавая коса». Из горла Нила вырвался хрип. Джек поднял глаза на Мег в ожидании вопроса.
Она вытянула карту с вопросом и прочла:
— Кто убил эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену Софию в 1914 году, что привело к Первой мировой войне?
Мег опустила карту и, скрестив руки на груди, слегка улыбнулась. Пит хмыкнул и затянулся сигарой. Нил откинулся на спинку стула и растянул губы в улыбке.
Джек нахмурился. Поскреб подбородок. Мигнул в замешательстве. Нил хихикнул и потянулся за игральными костями, однако Джек придержал его руку.
— Пусть это будет выстрел наугад, но… что ж… Возможно, что это был серб Гаврило Принцип.
— Ты прав, Джек, — просияла Мег.
— Господи! — застонал адвокат, вздернув брови.
Нил широко раздул ноздри. Он вытянул руку, и Мег опустила ему на ладонь карту, чтобы он убедился в правильности ответа.
— Здорово, — сказала Таня. — Ты горазд на сюрпризы, Джек.
— Я учился на бакалавра гуманитарных наук в Бингемтоне, до того как Мег… как мы бросили учебу, чтобы пожениться.
— Дай-ка подумать, — сказал Уинстон, окидывая Джека внимательным взглядом, в котором сквозило едва ли не уважение. — Твоей специализацией была история.
— Да, история современной Европы. Я даже вообразить не мог, что Гаврило Принцип когда-нибудь мне пригодится.
Мег порадовало, что высокомерие Уинстона по отношению к Джеку дало трещину. Мег знала, что ее жених воспринимал Джека как узколобого плебея, и мучилась из-за этого. Несмотря на непримиримые различия между бывшими супругами, Мег всегда ценила в Джеке его ум и трудолюбие, а также то, что он не пугался тяжелой работы. Если бы он использовал эти свои качества для построения надежной карьеры, то до развода у них бы не дошло.
Или все-таки развод был неизбежен? Вспомнив недавнее разоблачение Джека, Мег опять почувствовала к нему отвращение: будучи ее мужем, он утаил от нее такое страшное пятно на своей биографии.
Он даже не попытался отрицать слова Пита. Мог бы посмотреть ей в глаза и сказать: «Пит лжет. Он хочет внести разлад в наши отношения. Ты же понимаешь, что его слова не могут быть правдой».
Вместо этого Джек угрожал жизни ее дяди, спокойным и будничным голосом пообещав его убить. Глядя тогда в лицо Джека, пугающе напряженное, Мег почти поверила, что он способен на такое.
Под конец ужина девочки от усталости чуть ли не падали лицом в праздничный тыквенный пирог. Мег и Джек отнесли их наверх и уложили в кровати. Ненадолго она позволила себе притвориться, будто они — нормальная семья, живущая нормальной семейной жизнью.
Они с Джеком вместе пропели колыбельную, без которой девочки не засыпали. Начало этому ритуалу перед сном положил Джек в ту пору, когда родилась Мари, а потом он решил укачивать всех трех малышек под одну песню. В последний год их совместной жизни он редко это делал, но зато когда делал, то голос его очень нравился дочкам.
После развода Мег, пытаясь избавиться от гнетущих воспоминаний, надумала было заменить колыбельную другой песней из своего скудного репертуара, однако девочки ничего другого не хотели слышать, только «папину песню». Поэтому Мег пришлось продолжить традицию, и вот уже два года она пела одну и ту же колыбельную.
Слушая, как Джек глубоким бархатистым голосом выводит знакомую мелодию, Мег вновь ощутила сладостную до горечи дрожь в горле. Она тихо кашлянула, не доверяя своему голосу.
Они с Джеком по очереди перецеловали девочек и подоткнули им одеяла. При этом девочки хихикали, но старались не шелохнуться. Когда бывшие супруги вышли из детской, Джек положил теплую тяжелую ладонь на плечо Мег, как он часто делал, когда они были женаты. Это была форма молчаливого общения, выражение любви, а еще — гордости за дочерей, их совместное маленькое чудо. И по привычке тех лет Мег была готова переплести свои пальцы с его. Но резко отдернула руку, так и не коснувшись Джека…
