Фредерик сел рядом с ней, и водитель захлопнул дверцу, оставив их наедине. Если бы его плечи не были такими широкими, и рост чуть меньше, тогда бы он не занимал так много места в волнующей близости от нее. Казалось, она уже ощущает тепло его тела. Пайпер внезапно стало душно. Она поправила юбку, которая выглядела слишком яркой для этого места.
– Еще раз спасибо за то, что организовали встречу с Бернаром, – произнесла она.
– Вы уже поблагодарили меня дважды. Этого достаточно.
– Я рада, что все прошло неожиданно гладко, оттого немного волнуюсь. – Не говоря уже о том, что только болтовня помогала ей немного расслабиться, ведь так непросто провести несколько часов рядом с Фредериком. – Я ваша должница. Вы нашли для меня несколько часов в самой середине дня, а могли просто отправить меня на встречу одну.
Он рассмеялся, и его белоснежные зубы ярко сверкнули.
– Если бы я так поступил, вы бы до сих пор наговаривали сообщения на автоответчик.
Верно. Бернар тот еще тип.
– У нас есть специальное слово для таких, как он.
– В каждом языке есть слово для таких, как Бернар, уверяю вас, – ответил Фредерик с улыбкой. – Кроме того, мне действительно было приятно вам помочь, вспомнить прошлое и поиграть в сыщика. Кстати, если тот художник так хорош, как считает Бернар, это значимое открытие.
Пайпер вспомнила о его предложении продолжить поиски.
– Вы скучаете по тем времена, когда искали редкие произведения искусства?
– Да, но что поделать. Жизнь такая, какая есть. Я ведь ничего не могу изменить, верно?
– Полагаю, нет.
Пайпер задумалась, на самом ли деле он с таким смирением относится к своему положению, как говорит? Если бы она с каждым днем теряла зрение, она бы не была так спокойна и точно не воспринимала этот факт с такой покорностью судьбе.
Она повернулась к Фредерику и наткнулась на его внимательный взгляд.
– Рада, что своими проблемами я не отвлекаю вас от чего-то более важного, – сказала она, стараясь уйти от опасной темы, затем отвела взгляд и вновь принялась разглаживать едва заметные складки на юбке. Послышалось тихое шуршание и поскрипывание кожи – Фредерик поменял позу.
– Разумеется, нет. Сегодня у меня запланирована лишь одна важная встреча в Обществе сохранения наследия в области искусства. Приглашенный лектор расскажет о новых методах реставрации.
– Вот как? – Пайпер не представляла, о чем идет речь. – Звучит…
– Скучно? От такой темы клонит в сон? – Он усмехнулся. – Я вас понимаю. Уверен, на лекции о слоеном тесте я бы чувствовал себя так же. А вы? Что планируете на вечер?
– Вы имеете в виду, помимо поисков информации о Джоне Аллене в Интернете? Ничего особенного. Сделаю уборку, которую пропустила. Немного посмотрю американские программы…
– Вам надо куда-нибудь сходить.
Пайпер покачала головой. Скорее всего, он сказал так из вежливости, ведь каждому ясно, что у нее нет возможности вести активную светскую жизнь. Это так же глупо, как заставить Фредерика отказаться от нее.
– Нет, не стоит.
– Почему же? Наверняка ваши приятели из школы…
Это произошло случайно. Едва он произнес слово «приятели», Пайпер фыркнула.
– В кулинарной школе друзей не найти. Там все соревнуются друг с другом.
– Вы не ожидали?
– Нет. И да. – Если бы не стремление каждого проявить себя перед шефом, все было бы не так плохо. – Я думаю, что, даже соревнуясь, люди все равно должны оставаться людьми. Должны быть дружелюбнее, стараться помочь. Я понимаю, что кажусь наивной, – поспешила добавить Пайпер, прежде чем Фредерик как-то отреагировал. – Мне надо было не забывать, что это все же школа. А в школе многое остается неизменным.
– Не понимаю вас. Чем плоха, по-вашему, школа?
Разумеется, он не понимает и не поймет.
– Вас любили в школе?
Пайпер внимательно следила за его реакцией на вопрос. Отразившиеся на лице мысли и станут ответом на ее вопрос.
– Я никогда об этом не задумывался.
Значит, его любили, и он был популярен среди одноклассников. Именно такие люди никогда не задумываются об этом.
– А вы?
– Я была толстая, бедная, и меня воспитывала одна сестра. – Которая танцевала стриптиз, чтобы прокормиться. Но об этом Пайпер решила умолчать. – В пятом классе у меня были вши. Можете представить, какое место я занимала по популярности в классе?
– А ваши родители?
– Мама умерла, когда я была маленькой.
– Простите.
– Такое часто случается.
Пайпер не нравилось сожаление в его голосе.
Она сама может себя жалеть, но другие никогда. От этого она кажется себе совсем жалкой.
– Таким образом, я всегда была аутсайдером.
Фредерик кивнул, глядя прямо перед собой.
– Мне лично всегда казалось, что идти одному легче, – сказал он. – Отношения с людьми привносят слишком много драматических событий в нашу жизнь.
– О, жизнь и без того драматична. – Она не собиралась произносить это вслух, слова слетели с языка сами собой. Фредерик нахмурился, и она ощутила неловкость. – Я хотела сказать, вы знаете, как жестоки бывают дети.
Конечно, он захочет услышать подробности.
– И что же они делали? – спросил Фредерик.
– Делали? Ничего особенного. В основном говорили. – Эй, Пайпер, у меня есть двадцать баксов. Как думаешь, твоя сестра для меня станцует?
Она несколько раз моргнула, прогоняя мысли.
– Такова школа. Если уж ярлык приклеился, это навсегда. Уж я этого хлебнула…
– Хлебнула?
– Настрадалась, – подобрала она более приличное слово.
– Ах да. Это мне знакомо.
Ему ли не знать. В его жизни случались вещи и серьезнее того, когда дразнят в школе. Удивительно, насколько они оба одиноки. По непонятной причине от этого Фредерик нравился ей еще больше.
А это очень опасно.
– На самом деле все было не так ужасно, – решилась она прервать паузу. – Не знаю, почему я вспомнила о школе. Мы ведь говорили о кулинарной школе, а там и должен присутствовать соревновательный дух, верно? Ведь речь идет о профессии на всю жизнь. – Пайпер опустила голову и опять занялась складками на юбке. – Кроме того, – продолжала она, – я приехала в Париж не для того, чтобы заводить друзей.
Фредерик наклонился вперед и постучал по стеклу, отделявшему салон от места водителя.
– Мишель, – произнес он. – Не могли бы вы остановиться на следующем светофоре?
– Выходите? – поинтересовалась Пайпер. Должно быть, здесь состоится его встреча. Конечно, он говорил об этом, но ей неожиданно стало неприятно, что придется расстаться.