Я пыталась что-то сказать, но не могла. Меня трясло. Миссис Эллис помогла мне вылезти.
— Не знаю, — пролепетала я.
— А ты подумай. Я подожду.
— Ну… понимаете… — забормотала я.
Тут в комнату влетели Маус, Джейн и Сандра.
— Привет, мам, — сказала Маус.
— Маус! Что тут творится? — спросила миссис Эллис.
— Ничего такого, в прятки играем.
— Ты же должна быть у Шейлы. Миссис Тубман с ума сходит — ищет вас повсюду.
— Да ты что! — сказала Маус.
— Шейла, быстро звони домой, скажи маме, что ты здесь.
Вечером мистер Эллис заколотил молочную дверцу, а миссис Эллис выставила на крыльцо обычную коробку для молока. Так настал конец пряткам в доме Маус.
Глава 9
Уже три недели я посещаю дневной лагерь, а в керамике до сих пор не разочаровалась. Как и Маус, Расс Биндел и Сэм Суини. Мы вчетвером так и ходим на эти уроки, хотя по правилам каждую неделю нужно пробовать что-то новое. Дениз обещает, что к концу лета мы сможем слепить приличный кувшин. Мама не разделяет мои восторги, потому что каждый день я прихожу домой вся в глине с ног до головы, включая уши и волосы. Единственный минус керамики — что приходится каждый день мыть голову. «Шампуня на тебя не напасёшься», — шутливо ворчит мама.
Мама Расса Биндела работает в лагере бухгалтером. Она довольно милая. Расс на неё очень похож, просто одно лицо. Правда, он на год старше меня, а выглядит лет на восемь. Оба они — Расс и его мама — в веснушках. Между нами, я никогда не видела таких веснушчатых людей.
Сэм Суини напоминает мне Питера Хэтчера: тоже считает себя умнее всех. Представьте, его глиняный слон треснул пополам и потерял бивень во время обжига в печи, так он обвинил в этом меня и Маус — всё, мол, оттого, что мы шумели. Дениз сказала, что никто не виноват. Вероятно, он оставил в слоне пузырьки воздуха. Сэм единственный из нас не пользуется гончарным кругом. Лепит только животных, а больше всего любит слонов. Мы с Маус за глаза зовём его Бабаром — помните, есть такой слон из детской книжки?
Конечно, мы не весь день занимаемся искусствами. После ланча у нас час отдыха, и мы сидим в тени под деревьями. Почти все наши вожатые играют на гитаре, и мы много поём.
Я выучила несколько необычных песен. Одна — про Анну Болейн, жену английского короля Генриха Восьмого. У неё никак не получалось родить сына, и король решил отрубить ей за это голову. Петь мне нравится, но как подумаю, что она бродила по замку «с головой отрубленной в руках»… Сразу представляю Всадника без головы.
В то утро Дениз попросила меня сходить в канцелярию лагеря и сказать миссис Биндел, что она ждёт важного звонка. Когда я пришла, миссис Биндел воевала с копировальным аппаратом.
— Поверить не могу, — ворчала она. — Опять заело.
Я смотрела-смотрела, как она мучается, и предложила:
— Давайте помогу.
— Очень мило с твоей стороны, Шейла, но лучше возвращайся на занятия. И скажи Дениз, что я её позову, когда позвонят.
Я не уходила. Потому что вдруг меня осенило, как предъявить детям Тарритауна другие свои таланты, помимо медицинских.
— Мы в прошлом году выпускали школьную газету, — сообщила я миссис Биндел. — Я сама её распечатывала. Никто мне не помогал.
— М-м-м, как интересно, — сказала миссис Биндел. Она пыталась вытащить застрявшую бумагу из аппарата.
— Да, очень. А можно было бы мне пользоваться компьютером и принтером, если б мы выпускали газету?
— Но мы не выпускаем газету. — Ей наконец удалось отодрать какую-то панель.
— А стоило бы.
— Что стоило бы?
— Выпускать газету.
— Но мы не выпускаем.
— Будем! — крикнула я, выбегая из кабинета и утыкаясь прямо в живот мистера Хилстрома, директора лагеря. Он подхватил меня, чтобы не упала.
— Куда спешишь? — спросил он.
— Ой, мистер Хилстром, вас-то мне и нужно! — обрадовалась я. — Знаете, чего нам тут не хватает?
— Нет. Чего?
— Газеты. Газеты нашего лагеря! Я поняла, что просто обязана её выпускать.
— Отличная идея, — удивился мистер Хилстром.
— Так и знала, что вы одобрите! Я сама всё устрою.
— Тебе может понадобиться помощь, Шейла. Давай так. После ланча я дам тебе слово, сообщишь всем о своих планах, потом организуем редакцию.
— Мне не нужна никакая редакция. Я сама прекрасно справлюсь.
— Вести газету — большая работа, — сказал мистер Хилстром. — В одиночку это никто не делает.
— А я смогу, мистер Хилстром. Вот увидите. Я даже название выбрала.
— Вот как? Какое же?
— Это сюрприз. Узнаете в пятницу, когда прочтёте первый номер.
— Похоже, — сказал мистер Хилстром, — ты твёрдо решила действовать самостоятельно. В таком случае удачи!
— Ой, спасибо, мистер Хилстром. Спасибо!
Я побежала в студию и сообщила нашим о газете.
— Когда она выйдет? — спросила Маус.
В пятницу. Так что начиная с этого момента и до пятницы я буду очень занята. Может, даже керамику пропускать придётся. Знаешь, как трудно одной выпускать газету?
— Вот и я об этом подумала, — сказала Дениз. — Тебе нужны помощники. Что, если из каждого кружка выбрать по одному человеку, чтобы приносил новости?
— Я тебе помогу, — сказала Маус. — С удовольствием стану репортёром.
— Не нужны мне никакие репортёры, — отрезала я. — Сама справлюсь.
— А так мы бы работали вместе, — возразила Маус. — Мы же отличная команда.
— Это моя идея, и я сама всё сделаю.
— Ну ладно, как хочешь, — сказала Маус, явно жалея, что не ей пришла в голову мысль выпускать газету.
А Расс и Сэм очень удивились, что я разбираюсь в журналистике.
— Тебе что, моя мама будет печатать на компьютере? — спросил Расс.
— Нет, конечно, — фыркнула я. — Я опытный пользователь.
Вечером я написала первую статью под заголовком «Очередная осечка Бабара». Статья была про Сэма Суини и его глиняных слонов, но, разумеется, по имени я никого не называла.
На следующий день я прошлась по всем нашим занятиям с блокнотом и заткнутым за ухо карандашом. Записала всякие интересные факты, идеи будущих статей типа: «Либби — танцующий скелет» или «Почему Дениз ходит босиком — тайна раскрыта!». Выяснилось это за ланчем. Я бродила невидимкой между столиками, ловя обрывки разговоров, и вдруг заметила Дениз. Она сидела, прислонясь спиной к дереву, а ноги вытянула так, что были видны её ступни. А на одной ступне была бородавка! Как я раньше не замечала? Не удивительно, что она ходит без обуви.
