Проходя через магазин, Хлоэ чувствовала, как остальные подростки, работающие за прилавками, с интересом наблюдают за ней. Эдриан протирал полки с пакетами молока и хихикнул, когда она проходила мимо. Она остановилась у телефона, стоящего рядом с выходом, чтобы позвонить матери и попросить забрать ее. Дженни Уэст стояла на кассе, Марк Вибберт упаковывал товары в пакеты.
— Му-му, — захихикал Марк. Дженни рассмеялась.
Хлоэ взглянула в глаза им обоим. Она думала, что бы такого сказать, чтобы заставить их понять, задуматься. Но чем дольше она стояла у выхода, тем сильнее чувствовала себя отверженной и тем краснее становилось ее лицо. Девочка никак не могла найти монетку, чтобы позвонить, и решила пойти пешком.
Мама в любом случае будет кричать на нее.
Дилан ехал по дороге на север, поглядывая в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что никто не обгоняет его. Он нашел в Кингстоне отличную оранжерею и купил там кое-какую рассаду. Через дорогу перебежал белохвостый олень, в свете луны его тень казалась огромной. Дорогу еще не привели в порядок после зимы, Дилан старался ехать очень медленно, чтобы не сбить какое-либо животное и не поломать саженцы.
Яблоневый сад, испокон веков принадлежащий его семье, отнимал у Дилана много времени, и это было хорошо. Отец оставил ему в наследство землю и книгу Элвангера «Выращивая яблони»; к тому времени, как фермер заканчивал работать и читать, он был уже слишком уставшим для того, чтобы думать об Аманде и Изабелл.
Он был чересчур занят, он изучал, как саженцы, плодородность земли и подрезка ветвей могут повлиять на размер дерева. Он узнавал, что яблони, идущие на продажу, состоят из двух частей, привитых друг к другу; что «привой» — верхняя часть с ветками и фруктами, прививался к «саженцу» — нижней части, которая определяла размер дерева. Еще десять лет назад подобная информация заставила бы его мгновенно уснуть.
Углубившись в размышления о перекрестном опылении, мужчина едва не проехал мимо племянницы, бредущей по дороге. Он резко ударил по тормозам и почувствовал, как ящики с рассадой полетели вперед.
— Дерьмо, — выругался Дилан. После смерти родных он вновь начал курить, вот и сейчас фермер прикурил сигарету, оперся рукой на сиденье и, глядя через плечо, отогнал назад трактор.
— Дядя Дилан, — окликнула Хлоэ. Увидев дядю, девочка выпрямилась, как будто забыла о тяжелой сумке, ее глаза были расширены и сверкали, что заставило его сердце замереть.
— О чем ты думаешь, бредя по дороге в темноте? Ты хочешь, чтобы тебя сбила машина? Залезай!
Хлоэ забросила свою сумку внутрь, залезла в кабину и, посмотрев через заднее стекло, воскликнула:
— Ого, новые маленькие деревья!
— Да, я купил саженцы!
— Это так здорово, — сказала она, — ты возвращаешь саду былую красоту.
— Ты действительно так полагаешь, Хлоэ?
— Да. И это очень хорошо для кошек — не говоря уже о птицах, оленях… даже койотах и лисах.
— Диким животным нужна еда, — сказал Дилан, — я только надеюсь на то, что они не тронут саженцы, пока те не вырастут.
Хлоэ вздохнула:
— Если бы все были такими, как ты, — мечтательно произнесла она.
Мужчина рассмеялся. Он не считался образцом для подражания — ни в семье, ни где-либо еще.
— Я не думаю, что твои родители согласились бы с тобой.
— Нет. Они ждут, когда ты устанешь от сада. Тогда вы сможете все продать и стать богачами. Всё деньги, — протянула девочка, качая головой.
— О чем это ты, Хлоэ Чэдвик? — спросил Дилан, улыбаясь.
Она сделала паузу, глядя на него, словно взвешивая, говорить ей или нет.
— Ты скажешь родителям, — пробормотала она.
— Может, да, а может, не скажу. Попробуй.
— Меня уволили, — сказала она.
— Да? Что случилось?
— Я всего лишь придерживалась своих принципов, я клянусь, это все, дядя Дилан. Я просто использовала свое право свободы слова. Оставляла маленькие записки в коробках с мясными блюдами. Знаешь, предлагала людям попробовать салат вместо мяса. Дать животным шанс. А мистер Фонтэйн понял все неправильно.
— Кто он? Управляющий магазином? — спросил Дилан?
Хлоэ грустно кивнула.
— Хлоэ, ты же умная девочка. Самая умная из всех, кого я знаю. Ты же не думала, что он будет доволен?
— Нет, — ответила она, — потому что он дурак и мерзкий тип. Он носит идиотские рубашки, яркие, шелковые с длинными рукавами — он выглядит как чудак из шестидесятых! И у него глупые усы, и он самый непросвещенный человек на планете.
Дилан спрятал улыбку:
— Потому, что он ест мясо, или потому, что он носит уродливые рубашки?
— Потому, что он поступил нечестно, уволив меня вот так…
— Нельзя кусать кормящую тебя руку и ожидать продолжения кормежки.
— Потому, что он ненавидит меня, — сказала Хлоэ, — ты бы видел, как он смотрел на меня сегодня, только потому, что я написала несколько записочек и ему надо вернуть обратно деньги некоторым людям. Я должна бы ненавидеть его!
Дилан слушал свою племянницу, позволяя ей выплеснуть эмоции, затем надолго замолчать. Дул легкий ветер, и он чувствовал, как она смотрит на него, ожидая какого-то ответа. У них была особенная связь, и его всегда очень трогало, а иногда и немного пугало то, что она всегда ожидала от него какой-то поддержки. Он вновь вспомнил Изабелл — Хлоэ ее ровесница. Это могла бы быть Изабелл, подумал он. Что бы он ей сказал?
— Ненависть… «Ночь, лишенная звезд…», — сказал он спокойно.
— Что, дядя Дилан? — удивилась Хлоэ, как если бы не была уверена в том, что она расслышала его правильно.
Дилан вел молча машину. В кармане у него лежала пачка сигарет, и он потянулся за одной.
— Дядя Дилан?
Он не мог рассказать своей любимой племяннице, что посвятил последние годы жизни ненависти и тому, как ее победить. На дорогу, из кустов выступил огромный олень, затем перебежал ее. Дилан нажал на тормоз, и саженцы снова проехались по прицепу. Хлоэ внимательно смотрела перед собой. Она выросла здесь, Дилану не нужно было объяснять ей, что случится дальше.
— Вот и они, — прошептала девочка.
— Вся семья, — сказал Дилан, когда появились мать и детеныши. Они стояли на краю дороги, их глаза блестели, как звезды в лесу. Дилан смотрел на эту троицу, сердце билось у него где-то в горле.
— Вся семья, — повторила Хлоэ, рассматривая глаза зверей.
Дилан подождал, пока все олени не пересекли дорогу, убедился, что сзади никого не осталось, и затем медленно поехал вперед.
Хлоэ вышла из машины и решила накормить оставшихся кошек. Дядя Дилан высадил ее у двери, и мама уже стояла там, обрамленная дверной рамой и светом, как будто деревянная фигурка святой. Дядя Дилан лишь усмехнулся, посмотрел на Хлоэ и сказал:
