Книга В оковах любви - Мейси Ейтс

Саид не попадался ей на глаза в следующие недели, и Хлоя была ему за это благодарна. Его слова, резкие и явно правдивые, насторожили ее.

Для Саида она всего лишь пешка. Случайная фигура. Если появится угроза скандала, он наверняка отправит ее обратно в Портленд. А она не готова оставить Адена. Не сейчас.

Оставалось почти шесть месяцев, и Хлоя собиралась беречь каждое мгновение. Словно могла прижать его к себе и не отпускать. Закрыв глаза, она снова вообразила свою аудиторию, полную студентов, которые жаждут учиться. Но, читая лекцию, она все время будет думать про Адена. Гадать, часто ли его обнимают. Достаточно ли любят.

Хлоя встала из-за компьютера и пошла в комнату ребенка. Ей необходимо было почувствовать его рядом, ощутить связь, которая росла и крепла с того момента, как она впервые ощутила его внутри.

Во время беременности Хлоя никогда не думала о нем как о своем ребенке, но она все знала о развитии детей в материнском чреве. Это была сложная наука, которая требовала, чтобы все происходило в соответствии с планом, абсолютно точно и обязательно вовремя. Так и происходило — у нее внутри. Потом, когда он родился, она могла думать только о том, как им выжить. А теперь… все снова менялось. Когда она думала об Адене, внутри все теплело; эмоции ощущались как боль, которая начиналась у основания горла и распространялась по всему телу до кончиков пальцев. Хлоя не могла найти для нее рационального объяснения, биологического обоснования, которое позволило бы не считаться с ней.

Потому что биологически Аден не являлся ее сыном. Но ее телу было все равно. Сердцу тоже. Только ее разум знал, что долго так продолжаться не может. Что Аден — не ее ребенок. Что логично будет вернуться к академическим, профессиональным целям. Что этот перерыв в ее планах не должен иметь такое большое значение. Но впервые ее разум проигрывал сердцу.

Хлоя взяла Адена на руки. Он пискнул, зарываясь в ее грудь, и от тихого звука на душе у нее потеплело. Что она делает? Она не годится в матери. И она ему не мать. Но другой у него нет.

Это ее разум знал и соглашался. Саид явно не будет нежничать с ребенком. Не будет проявлять заботу, целовать сбитые коленки. Этим станут заниматься няни.

От этой мысли у нее внутри все похолодело. Ее охватила уверенность, которая росла в ней постепенно и непреклонно с тех пор, как родился Аден.

Она не хотела отказываться от своей жизни в Портленде, не хотела откладывать исполнение мечты. Но могла.

Единственное, что она не могла сделать, — это отказаться от Адена.

— Саид, мне нужно с вами поговорить.

Хлоя стояла в дверях его кабинета. На ней были черные брюки, белая рубашка и пиджак. Пуговицы на рубашке расходились, а пиджак она не застегивала — наверное, он стал слишком тесным для ее изменившейся фигуры.

Саид собирался приказать подобрать ей новый гардероб по фигуре, но не находил времени. Особенно с тех пор, как стал прикладывать столько усилий, чтобы ее избегать.

— Для такого наряда слишком жарко, — заметил он.

— Да, — Хлоя утерла лоб, — но он подходит для встречи.

— Вы требуете встречи с шейхом? — Саид прижал ладони к прохладной поверхности стола. — Смело. Но я очень занят.

— Это касается короля, — заявила она таким холодным тоном, что его рабочий стол едва не подернулся инеем, несмотря на жару.

Тело Саида отозвалось, подчиняясь животным, глубинным инстинктам. Его влечение к Хлое невозможно было объяснить. Ему нравились покладистые, мирные женщины. Такие, которым нужно не больше, чем пара часов удовольствия и оргазмов. Секс для него был простым механическим занятием. Еще одна потребность, которую нужно удовлетворять. Это чувство было другим. Это… желание становилось болью. Оно заполняло трещины, которые прорезались в его стенах, и раскрывало его все шире.

— Хорошо. Говорите, но быстро. — Он сжал кулаки.

— Меня больше не устраивают шесть месяцев, — заявила она.

Желание, которое зрело у него внизу живота, протачивая трещины в каменной стене, превратилось в ярость.

— Что, Аден мешает вам учиться? — спросил он, усилием воли стараясь говорить спокойно. Он не знал, что его так рассердило в ее заявлении. И почему он позволил себе это почувствовать.

В уходе за Аденом все продумано. Хлоя не важна. Конечно, людям она нравится, но это не главное. Она не нужна ни Саиду, ни Адену.

Однако мысль, что она оказывается такой черствой, что откажется от своего ребенка… Нет. Не своего. Это ребенок Рашида и Тамары. У Хлои нет причин оставаться, и Саиду стоит это помнить.

— Нисколько, — к его удивлению, сказала Хлоя.

— Я не стану с вами спорить. Вы сами хотели приехать; если теперь хотите уехать, дверь открыта. Аден ни в чем не будет нуждаться. Учитывая ваш опыт — вернее, его отсутствие — не думаю, что он будет сильно по вам скучать.

— Вы так думаете? — напряженным голосом спросила она.

— Конечно. — Саид вернулся к бумагам на столе. — Мне приказать приготовить для вас самолет в Штаты?

Хлоя шумно втянула воздух.

— Нет. Вообще-то я пытаюсь вам сказать, что шести месяцев недостаточно. Я хочу больше.

— Насколько больше?

— Я думала, полугода хватит. Я думала, что со временем начну тосковать по будущему, которое для себя придумала. И я по-прежнему его хочу, но… но теперь это не самое важное.

— О чем вы? — у Саида заканчивалось терпение.

— Аден, — хрипло ответила она. — Не знаю, что я буду с ним делать, но сейчас я знаю одно. Я не могу… его оставить. Не через шесть месяцев… никогда. Я пыталась подойти к вопросу рационально, убеждала себя, что он не мой сын. Что я слишком много работала, чтобы теперь подорвать свое положение в университете. Но я…

— Что вы предлагаете? — рявкнул Саид.

— Я хочу остаться.

— Как надолго?

— Навсегда.

— Вы собираетесь остаться здесь, во дворце — в Аттаре — навсегда?

— Конечно, это не идеальное решение. Мне куда больше подходит климат в Портленде, и я там учусь. И я скучаю по деревьям, черт возьми. Но… но не так, как буду скучать по Адену, если уеду. Я не могу уехать.

— Вы этого хотите?

Хлоя покачала головой, глядя в пол.

— Я уже не знаю, чего хочу. Всю жизнь я хотела одного, а теперь это не так важно, как раньше. Теперь я не знаю, чего хочу. Знаю только, без чего я могу жить, а без чего — нет.