НА СВОБОДЕ
В конце августа 1768 года Рене-Пелажн, получив на руки разрешение повидаться с мужем, отправилась в Лион. Она была уверена, что ему придется пробыть там очень и очень долго. Однако 16 ноября король вдруг отдал приказ об освобождении маркиза де Сада. Правда, это было условное освобождение. Маркизу предписывалось отправиться в Лакост и оставаться там. В результате, проклиная в душе Розу Келлер и законы, поставившие "задницу шлюхи" выше его личной свободы, он принял эти условия, и двери темницы распахнулись.
В романе "Алина и Валькур", являющемся автобиографией маркиза де Сада, мы можем найти его следующие возмущенные строки:
"Только в Париже и Лондоне эти презренные твари находят поддержку. В Риме, Венеции, Неаполе, Варшаве и в Петербурге их спрашивают, когда они обращаются к суду, заплатили ли им? Если нет, то требуют, чтобы им было уплачено: это справедливо. Жалобы на дурное с ними обращение не принимаются, а если они вздумают докучать суду со всякими сальностями, их заключают в тюрьму. Перемените ремесло, говорят им, а если оно вам нравится, терпите его шипы.
Публичная женщина — это презренная рабыня любви. Ее тело, созданное для наслаждения, принадлежит тому, кто за него заплатил. С ней, раз ей заплачено, все дозволено и законно".
Однако возмущение возмущением, но теперь маркизу предстояло стать образцовым мужем и примером поведения в аристократическом обществе.
И он честно попытался им стать: в 1769 году (27 июня) у него даже родился второй сын — Донасьен-Клод-Арман. Тем не менее при первой же возможности он покинул Лакост. Несмотря на запрет короля жить в Париже, маркиз де Сад разыграл страшный приступ геморроя, от которого страдал на самом деле, и обратился с просьбой о получении соответствующего медицинского лечения. И ему позволили поселиться вблизи от Парижа, где он мог оставаться до тех пор, пока будет избегать общества.
Говоря о втором сыне, следует отметить, что зачат он был, без всякого сомнения, во время одного из посещений Рене-Пелажи своего мужа в крепости Пьер-Ансиз. Это свидетельствует о том, что заключение маркиза не выглядело таким уж строгим.
Кстати сказать, обоих мальчиков мадам Кордье де Лонэ де Монтрёй полюбила до самозабвения, проявляя при этом ревность собственника, ставшую для их отца главной причиной многих неприятностей.
Как мы уже говорили, из армии маркиз де Сад ушел в 1763 году, когда был заключен мир, но при этом он не оставлял надежды когда-нибудь возобновить военную карьеру. В результате в июле 1770 года он объявил о своем намерении вернуться на службу — в Бургундский кавалерийский полк, в чине капитана.
В армию, в Компьень, Донасьен де Сад прибыл в начале августа и представился офицеру, временно командовавшему полком, но не без удивления вдруг услышал, что его никто не ждал. Как оказалось, руководство полка оказалось не готовым принять к себе человека, вытворявшего с женщинами "подобные вещи".
Тем не менее 13 марта 1771 года маркиз получил звание полковника кавалерии. Точнее, его чин назывался "местр-де-камп" (mestre de camp), что дословно переводится как "магистр лагеря". По сути, так при Старом режиме назывался чин шефа полка, и во французской кавалерии этот чин сохранялся до самой революции 1789 года[9]. И что характерно, чин этот покупался, то есть свободно передавался тому, у кого находились на это деньги.
А 17 апреля 1771 года появился на свет третий ребенок маркиза де Сада. Это была дочь, которую назвали Мадлен-Лора.
К маленькой дочке маркиз не проявлял особой нежности. Он отмечал, что Мадлен-Лора слишком проста и глупа. В конце концов она стала вызывать у него столько же разочарования, как и его второй сын[10].
В том же 1771 году маркиз де Сад подвергся краткосрочному аресту за долги. Он пробыл под стражей в парижской тюрьме Фор-л’Эвек в течение восьми дней. Из заключения его выпустили 9 сентября.
После этого он занялся делами в замке Лакост: ремонтом его комнат, оборудованием театра, наймом актеров. Все это время рядом с ним, помимо жены, находилась и ее сестра Анн-Проспер. Более того, считается, что не подошла к концу и зима 1771–1772 года, как маркиз де Сад уговорил свояченицу разделить с ним постель. Похоже, это и в самом деле случилось до того, как следующим летом это дело выплыло наружу.
Как мы уже говорили, из двух сестер младшая выглядела намного интересней. К тому же она обладала и большей свободой в сексуальном плане.
Естественно, Рене-Пелажи была свидетельницей этой связи, которую при желании можно было бы назвать кровосмесительной. Вопрос о том, оставалась ли она только сторонней наблюдательницей или была соучастницей, до сих пор остается спорным. Во всяком случае видимых попыток вмешаться в отношения мужа и сестры Рене-Пелажи не предпринимала.
15 января 1772 года маркиз де Сад пригласил некоего местного дворянина на премьеру своей пьесы, которая состоялась 20 января в самодеятельном театре замка Лакост. Как видим, он воплощал свои фантазии не только в постели, но и на сцене. А в середине июня маркиз де Сад вместе со своим лакеем Арманом Латуром уехал из Лакоста в Марсель — якобы с целью изыскания денежных средств.
Там он остановился в гостинице "Трез Кантон" (Treize Cantons) и тут же отправил лакея на поиск и девушек легкого поведения.
"МАРСЕЛЬСКОЕ ДЕЛО "
27 июня 1772 года в десять часов утра маркиз де Сад, одетый в серый фрак на голубой подкладке и розовые панталоны, вместе со своим лакеем поднялся в комнату девицы Мариетты Борелли. Комната находилась на верхнем этаже дома, и там гостей ждали еще три девицы, которых звали Марианна Ложье, Марианна Лаверн и Маргарита Кост. Предстояла "вечеринка".
Мариетте Борели было двадцать три года, Марианне Ложье и Маргарите Кост — по двадцать лет, а Марианне Лаверн — восемнадцать.
В качестве "обязательной программы" девицам (то есть проституткам, и тут не нужно себя никак обманывать) были предложены активное и пассивное бичевание, а также анальный секс, от которого девушки, если верить их словам, отказались. Также маркиз де Сад настоятельно рекомендовал "дамам" употребление неких анисовых конфет со шпанской мушкой.
Чтобы было понятно, так называемая шпанская мушка — это препарат, содержащий кантридин, оказывающий раздражающее действие на урогенитальные и анальные слизистые оболочки. По этой причине в те времена принято было считать, что шпанская мушка обладает возбуждающим действием. Соответственно, чтобы препарат не выглядел слишком отвратительным, к нему добавляли эссенции аниса и сахара. Кстати сказать, снадобье это было широко известно в Европе, но при этом ни для кого не было секретом, что чрезмерное употребление шпанской мушки очень опасно, а сам препарат в "Энциклопедии" 1751 года был отнесен к числу ядов. Понятно, что маркиз де Сад никого не собирался травить. Он просто хотел возбудить проституток и простимулировать их "слизистые оболочки", а для этого значительно увеличил дозу препарата с риском вызвать внутреннее кровотечение…
