— Не хочу, чтобы ты плакала из-за меня.
— А я думала, твои женщины только этим и занимаются.
— Последнее время не очень.
Их губы почти соприкасались, и Лаура ощутила странную и приятную дрожь, пробежавшую по всему ее телу. Его пальцы вплелись в спутанную гриву ее рыжих волос, и Лаура услышала бешеный стук своего собственного сердца, отдававшийся в ушах барабанной дробью. Она желала этого поцелуя всем сердцем — и боялась его…
Распахнувшаяся с шумом дверь разрушила хрупкую магию этих секунд. Лаура, вспыхнув, отпрянула от Артура, а тот хмыкнул, мгновенно превращаясь в привычного и хорошо знакомого мсье Финли:
— Успокойся. Это всего лишь поцелуй.
— Для тебя — не сомневаюсь.
Она огрызалась, потому что вновь чувствовала свое бессилие перед смертоносным обаянием этого мужчины.
Санитар и сестра ловко переложили Артура на каталку и начали вывозить в коридор, тут Лаура осознала, что он опять крепко держит ее за руку.
— Пусти немедленно!
— Нет, дорогая, я решил, что ты пройдешь со мной весь ад, от начала до конца!
Он не выпустил ее руки ни в лифте, ни во время рентгена, а Лаура, смирившись с этим пленом, горестно думала совсем о другом. Почему она опять целовалась с ним, да еще здесь, в больнице, у всех на глазах? Ну да, жаль его, она виновата в случившемся, проводить его сюда было необходимо, но ведь не целоваться же!
Следующим испытанием стала перевязочная, но тут нервы Лауры сдали окончательно. Она бегом выскочила из страшного кабинета — и в коридоре ее стошнило. К счастью, медсестра заботливо и вовремя подставила ей пластиковый пакет, наподобие того, что дают в самолетах, а затем указала дорогу в туалет. От холодной воды полегчало, и Лаура мрачно посмотрела на себя в зеркало.
Бледная и до смерти перепуганная девушка таращила огромные зеленые глаза, полные муки, машинально поправляя спутанные рыжие волосы. В тот же момент она представила, какую дикую боль сейчас испытывает Артур, и ей опять стало плохо.
Кое-как успокоившись, она выползла в коридор и устроилась на одном из пластиковых стульев. Ей было стыдно. О мужчинах, теряющих сознание даже при виде бормашины, она слышала, но женщина… В горьких раздумьях она с трудом расслышала, как ее зовет медсестра.
Артур Финли, бледный, но довольный, лежал на узкой больничной койке, и его длинная мускулистая нога была накрепко закована в гипс. Две медсестры суетились рядом, с обожанием заглядывая ему в глаза. При виде Лауры он взмахнул рукой.
— Отлично! Вот и сестра Дарси!
— Прости. Не хотела тебя бросать, но…
— Надеюсь, больше тебя не будет тошнить?
— Да нет же! Я просто очень испугалась.
— Да-а. Не очень-то ты обо мне заботишься!
Вошедший доктор подмигнул Лауре и сообщил Артуру:
— Сейчас гипс подсохнет, а мы пока подберем вам костыли.
Лаура в изумлении воззрилась на доктора.
— Костыли? Разве он не останется в постели с подвешенной ногой?
— Господи, да нет, конечно. Ему это совершенно не нужно.
— А сколько он пробудет в больнице?
— Ну, час, от силы два. Потом гипс засохнет — и можете отправляться домой.
Лаура была потрясена до глубины души.
— Возвращаться… домой? Но ведь он болен! Не можете же вы выкинуть его на улицу?
— Лори, я в порядке…
— Позвольте, но у него совершенно обычный перелом. Тут нет ничего, что требовало бы стационара. Мсье Финли может отправляться домой.
— Он не может…
— Я могу…
— Он отправится домой, тем более что в больнице не хватает мест.
Похоже, врач не шутил, и Лаура взмолилась, забыв о том, как смешно и глупо это должно выглядеть со стороны:
— Пожалуйста, оставьте его здесь! Я не могу везти его домой!
— Расслабьтесь. Это просто перелом. Увидите, через пару дней он будет прыгать на костылях, как зайчик. Ничего с вашим другом не случится, не беспокойтесь так.
— Я в порядке, Лори…
— Если ты еще раз скажешь «я в порядке», я тебя задушу! Доктор, вы не понимаете! Я не могу, я не медсестра и не сиделка! Ну я просто не знаю, что мне с ним делать!
— Не волнуйтесь вы так, мадемуазель. Немного практики, небольшая помощь с вашей стороны — и он вполне сможет обслуживать себя сам. Только одеваться-раздеваться, конечно, ему будет трудно самому…
— Что?! Вы в своем уме? Раздевать его! С какой стати я должна его раздевать?
Доктор в изумлении уставился на пылающую и разгневанную Лауру, а Артур разразился веселым смехом.
— Она великолепна, док, не правда ли?
— Заткнись! Заткнись!! ЗАТКНИСЬ!!!
— Молчу, сестра Дарси.
Конечно, он и не думал молчать. Артур Финли, напрочь забыв о своей сломанной ноге, жизнерадостно хохотал на всю больницу.
5
Такси притормозило на светофоре, и Лаура откинулась назад, прикрыв в изнеможении глаза.
Без всякого преувеличения можно было утверждать, что сегодняшний день был самым трудным за всю ее жизнь. Не только потому, что ей казалось, будто прошла вечность, пока Артуру накладывали гипс, затем бинтовали, затем подыскивали подходящие по длине костыли, что было непросто, учитывая его рост.
Не только потому, что все документы нужно было заполнить от руки и в трех экземплярах.
Не только потому, что клиника навевала на нее невыносимую тоску своим особенным мерзким запахом…
Как бы то ни было, теперь этот жутко длинный день подходил к концу и Лаура ехала домой. Но облегчения она, увы, не ощущала. Почему?
Легкое движение за плечом Лауры заставило ее очнуться и вспомнить, что в машине она не одна. Оглянувшись, девушка увидела длинные ноги, одна из которых была в гипсе, и черные щегольские ботинки. У Артура Финли были потрясающе длинные ноги.
Минут двадцать назад сама Лаура и помогавший ей шофер имели возможность в этом убедиться, равно как и в том, что человека с загипсованной ногой такой длины очень трудно, практически невозможно запихнуть в обыкновенное парижское такси.
Лаура задумчиво посмотрела на гордый профиль, четко вырисовывающийся на фоне окна. Глаза Артура были закрыты, и длинные черные ресницы даже не вздрагивали, отбрасывая глубокие тени на смуглые щеки. Видимо, он, утомленный болью и бесконечными медицинскими процедурами, задремал.
Он чертовски хорошо выглядит… хотя сейчас явно не тот момент, чтобы об этом думать. Об этом вообще не стоит думать, а уж тем более говорить вслух, ибо Артур Финли прекрасно осведомлен о том, какое впечатление он способен произвести на любую женщину, попавшую в орбиту его насмешливого обаяния.
