На подносе лежало печенье, которое он тайком от слуги сунул под стол псу.
— Звонила мисс Барнхем, сэр, — сообщил Эндикот. — Просила передать, что будет у вас минут через десять-пятнадцать. Надеется, что к ее приезду вы будете готовы.
— Готов к чему? — не понял Сидней, и тут он с досадой вспомнил, что обещал Патрисии сегодня вечером пойти на обед к каким-то ее знакомым.
— Слушай, Брюс, — обратился он к абердину, который уселся на задние лапы, выражая полную готовность внимательно выслушать хозяина, — мне придется сейчас уйти. Честно слово, мне этого совсем не хочется. Ничего не поделаешь, не светский я человек, старина. Когда я вернусь, мы с тобой как следует прогуляемся перед сном. Если согласен, скажи «гав».
— Гав-гав, — ответил Брюс и привольно разлегся у ног хозяина.
Собака, хоть и небольшая, но на нее можно смело положиться. Как частенько говаривал Сид своим друзьям, у Брюса рост, как у диванной подушки, но зубы крокодила и сердце льва.
Решив, что жестоко заставлять собаку терпеть, пока он вернется, Сидней встал из-за стола, чтобы вывести Брюса на улицу. Вечер был холодный, даже морозный, но небо было необыкновенно ясное. Терпеливо ожидая, пока Брюс изучит все близлежащие кусты, Сидней вдруг вспомнил холодное осеннее море в Остенде и их встречу с Доминик на мокром пляже. Он вздохнул, сам не зная почему, свистнул собаку и пошел в дом одеваться к выходу.
— Ты как всегда не готов! — возмущенно воскликнула Патрисия, врываясь к нему в гардеробную.
— Буквально две минуты, дорогая, — промямлил Сидней, рассматривая в зеркале узел своего галстука.
— Ты слишком редко куда-нибудь выезжаешь, — констатировала Пат. — У тебя нет навыков подготовки к вечеринкам. Ничего, как только мы поженимся, я примусь за тебя всерьез.
— С моей работой у меня просто нет времени как следует попрактиковаться, — сказал он извиняющимся тоном.
— Вот твоей работой я и займусь в первую очередь, — коротко рассмеялась она. — Хватит уже ловить преступников.
— Между прочим, в данный момент я пытаюсь поймать преступника, похитившего твое семейное достояние. Слушай, неужели тебе все равно, получишь ты назад своего Рейнольдса или нет?
— Нет, милый, мне далеко не все равно. Я очень надеюсь, что ты его не найдешь.
Он обернулся посмотреть, шутит она или говорит серьезно.
— Картину, конечно, жалко, — Пат не мигая смотрела на него, — но семейное счастье дороже.
— Пат, ради Бога, ну при чем тут семейное счастье?
— А при том, что, если ты потерпишь неудачу, тебя пинками выкинут из твоего мерзкого Скотленд-ярда и тогда у нас с тобой будет достаточно досуга, чтобы вести нормальную светскую жизнь.
Что ж, Патрисию не обвинишь в непоследовательности, подумал Сидней.
— Пат, золотая моя, давай остановимся, ты никогда не убедишь меня, что безделье и скука — ведь именно это ты называешь светской жизнью — единственное достойное занятие для состоятельного и образованного лондонца.
— Поехали, Сид, мы опаздываем, — перебила его Патрисия, глядя на часы.
Весь вечер разговор с Патрисией не давал ему покоя. Он никак не мог взять в толк, почему его работа является препятствием для семейной жизни. У него было полно друзей и знакомых, среди которых многие были женаты и вполне счастливы в браке и жены которых всем сердцем сочувствовали их работе. Откровенно говоря, друзья Патрисии ему не нравились и перспектива жениться, чтобы видеть их еще чаще, его совсем не прельщала. Ладно, решил он, в конце концов, сейчас еще рано об этом думать, все, наверное, как-то наладится само собой. Самое удивительное было то, что, когда ему приходилось бывать в светских салонах по делу, он великолепно играл роль эдакого бездельника и донжуана, тигра модных гостиных, но, приходя с Пат в гости, очень быстро начинал маяться от скуки, становился замкнутым и нелюбезным.
— Три часа впустую, — жаловался он Брюсу уже ночью, гуляя с ним по тихим пустынным улицам вокруг своего дома.
Наверное, со мной что-то не так, вздыхал он, раз я не в состоянии получать удовольствие от милой застольной болтовни. Иногда они говорят глупости, но иногда бывают очень даже остроумны. Правда, он ни разу не услышал на этих светских застольях ничего стоящего. Казалось, весь смысл жизни этих людей сводился либо к тому, чтобы развлекаться, либо к тому, чтобы развлекать других.
Уже ложась спать, Сидней не в первый раз попытался отогнать навязчивую мысль: он не понимает, почему так хотел жениться на Патрисии. Иногда он с ужасом думал, что не любит ее больше, а может, никогда и не любил. Такие мысли не способствуют безмятежному сну, и не было ничего удивительного в том, что он долго не мог заснуть. Последнее, что мелькнуло в его уплывающем сознании, было лицо Доминик.
Доминик проснулась утром, чувствуя себя абсолютно здоровой и абсолютно несчастной. Домой! И как можно скорее, иначе будет поздно. Что значит поздно, она решила не уточнять.
Никаких дел у нее в Англии не осталось, и Сиднея Харпера она больше никогда не увидит. Вот и хорошо: там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего желать. Сестре Арабелле она объяснила, что хочет успеть на вечерний паром, а на вопрос той, где она собирается пробыть целый день, сказала, что ей нужно закончить одно дело.
— Хорошо, — сказала сестра, — только будьте внимательны, иначе снова сюда попадете. Право слово, вам лучше бы полежать денек-другой, но так и быть — я поговорю с вашим врачом.
Примерно через час после того, как Доминик покинула больницу св. Томаса, «порше» Харпера припарковался перед входом.
— Она уже с час как уехала, — сообщила ему сестра Арабелла. — Хотя я советовала ей не торопиться. Но мисс Блоом заявила, что должна попасть на вечерний паром в Брюгге.
— А куда она сейчас поехала, вы случайно не знаете? — нервно спросил Сидней.
— К сожалению, нет. Сказала только, что ей надо закончить какое-то дело.
Харпер был напуган и взбешен одновременно. Маленькая дурочка! Не понимает, что проходит одним из главных свидетелей по делу о грабеже и не может покидать страну без разрешения полиции. Другое дело, что он и сам считал: чем быстрее она покинет Великобританию, тем ему будет за нее спокойнее. Следствию она пока больше не нужна, все, что знает, девушка уже сказала… Но если она не догадается взять разрешение на выезд из страны — а она, конечно, не догадается, — ее начнет официально разыскивать вся полиция Соединенного Королевства.
Ну и задала она мне хлопот, думал в сердцах Сидней, подъезжая к офису Фредериксона. Рассуждал он просто: вещи Доминик остались в гостинице — значит, она за ними зайдет туда. Вопрос: в какой гостинице она остановилась? Об этом надо спросить у Марка Фредериксона, он ведь ее туда устраивал… Получив нужные ему сведения, Сидней помчался в гостиницу, где узнал, что мисс ван Блоом полчаса назад освободила номер и отбыла в неизвестном направлении…
