— Что он, совсем с ума сошел? — воскликнула она. — Вечно одно и то же, вечно! Постоянные ссоры, ссоры… Темперамент, как у отца, а ума… Ох уж эти твердолобые мужчины! — Старая китаянка сжала руку в маленький кулак и потрясла им в воздухе. — Но это… это самая дурная его выходка!
— Простите, — тихо сказала Орланда. — Мне очень жаль.
Что еще тут можно было добавить?
Женщина ответила по-китайски, потом перешла на английский:
— Ну-ну, дело уже сделано. Итак, если Стэнли не отец твоей девочки, то почему ты вышла за него?
Прямота вопроса поставила Орланду в тупик.
— Мистер Гилбрайт сказал, — начала она и замолчала, потом предприняла вторую попытку: — Мистер Гилбрайт сказал, что ему необходимо жениться к своему дню рождению по причинам юридического характера. Я… я согласилась, потому что… — И Орланда снова замолчала.
Ей внезапно стало стыдно признаться, что причины, побудившие принять его предложение, были чисто меркантильными.
— Он предложил тебе деньги, да?
Орланда мучительно покраснела и опустила глаза.
— На д-деньги, которые мне пообещал мистер Гилбрайт, я смогу купить небольшую ферму, чтобы моя дочь могла расти здоровой.
Старая женщина снова поцокала языком.
— А отец девочки?.. Нет-нет, не говори, сама знаю. Он исчез, да? Вечно одна и та же история: мужчинам плевать на последствия, а у девчонок не хватает мозгов в голове. — Она поднялась, вернула Камиллу матери и начала собирать тарелки. — Ну-ну, теперь уж ничего не поделаешь. Но должна сразу предупредить тебя: этого Кларисса никогда не простит сыну.
Стэнли застонал и открыл глаза. Яркое солнце пробралось сквозь шторы и залило просторную светлую спальню, мешая ему отсыпаться. Он с трудом пришел в себя и тут же пожалел, что сделал это. Больше всего хотелось обо всем забыть.
Накануне он выскочил из особняка и уехал в город, а в ушах еще звучали материнские проклятия. Мчась внизло холму Виктории на своем любимом «ягуаре», он перебирал в уме все отвратительные, оскорбительные слова, которыми они обменялись. Вспоминал неистовую ярость матери и собственные жестокие слова о том, что именно она своим упрямством вынудила его пойти на такие радикальные меры и теперь только благодаря себе имеет в качестве невестки мать-одиночку, которая мыла посуду в дешевом кафе и побиралась на улицах.
В какой-то момент ему показалось, что Клариссу Гилбрайт хватит удар прямо в гостиной. Но она пришла в себя и дала выход гневу за то, что он опозорил семейное имя. Что до Маргарет, то она выглядела так, словно только и мечтает, как бы достать флакончик яду и кого-нибудь отравить. Или всадить кинжал в спину. Предпочтительно, конечно, ему.
Стэнли закончил памятный вечер возвращения домой в третьем или четвертом баре, допивая несчетный коктейль и проклиная весь свет.
Ледяной душ вернул его к жизни. Взглянув на часы, он обнаружил, что уже перевалило за полдень. Канун дня его рождения. Ликования не ощущалось, праздновать победу тоже не было настроения. Подойдя к окну, он посмотрел вниз, на Гонконг, но величественная панорама не принесла обычной радости. Он попытался сосредоточиться на важных вещах, на том, что надо созвать заседание правления «Гилбрайт трейдинг интернешнл», объявить о своем вступлении на пост президента, потом приступить к давно лелеянным планам расширения сферы деятельности в Европу. Но это ему не удалось. Стэнли прошелся по комнате, подошел к другому окну, выходящему в сад, и снова тупо уставился в него.
Какое-то движение привлекло его внимание. Он присмотрелся и увидел девицу с младенцем, медленно выходящую из-за угла. Она шла медленно, держа малышку за руку, а та радостно ковыляла на слабых ножках. Господи, как он мог забыть о них? Стэнли увидел, как Орланда наклонилась, поймала девочку, когда та споткнулась, помогла обрести равновесие.
Что же теперь делать с ней? Она сыграла предназначенную ей роль — помогла ему выполнить условие матери, что было необходимо для получения законного поста главы фирмы. Больше он в ней не нуждался, но и не мог отправить обратно в Австралию, чтобы не возбудить подозрений в фиктивном браке.
Стэнли пожал плечами и отвернулся. Он скажет А Ма Тан, чтобы присмотрела за девицей и ее ребенком, не подпускала их к нему, не позволяла докучать. А так пусть пока наслаждаются каникулами.
Он уже готов был отойти от окна, как вдруг заметил еще одну женскую фигуру.
Маргарет!
Она явно направлялась к девчонке и была зла, как стая бешеных собак.
Орланда остановилась. Эта женщина, кто бы она ни была, запомнилась ей тем, что накануне находилась в такой же ярости, как и миссис Гилбрайт, если не большей. И сейчас приближалась к ним с явно недобрыми намерениями. Орланда опасливо ждала. Туфли противницы на высоких каблуках скрипели по гравию дорожки.
Маргарет встала прямо перед Орландой, предоставив ей шанс разглядеть себя. Накануне вечером в общем бедламе такой возможности не было, но сейчас в ясном свете дня Орланда сразу заметила и стильную прическу, и дорогой модный шелковый костюм, и умело наложенный макияж. Черные глаза незнакомки сверкали от едва сдерживаемой злости…
Что Маргарет собиралась сказать сопернице, осталось неизвестным. Снова послышался скрип гравия, и из-за угла появился Стэнли Гилбрайт. На нем был светло-синий шелковый костюм и белая рубашка с ярким галстуком. Орланда смотрела на него во все глаза, затаив дыхание.
— Марго, — быстро начал он, — тебе пора уехать из этого дома. Здесь тебя делать нечего. Странно, что так и не поняла, что я никогда не женюсь на тебе. Ни за что!
— Угу, и ты сделал своей женой эту дешевую потаскушку, лишь бы не жениться на мне! — сказала, словно выплюнула, Маргарет. — Посмотри на нее. Да она похожа на драную кошку!
Презрение в ее тоне и во взгляде, которым она окинула перепуганную Орланду, заставило Стэнли напрячься.
— Довольно! — рявкнул он и покосился на молодую женщину. Ее лицо посерело то ли от страха, то ли от нанесенного оскорбления. Он глубоко вздохнул и продолжил: — Думаю, Марго, будет лучше, если ты вернешься домой. Ты уже достаточно причинила неприятностей, убедив мою мать, что будешь для меня идеальной парой.
Глаза Маргарет сверкнули яростным огнем.
— А ты считаешь, что не принес ей горя, заявившись с этой… этой… девицей? — выкрикнула она. — Похоже, ты страшно доволен своей выходкой!
Она резко повернулась на высоченных шпильках и гордо удалилась.
Медленно, осторожно Орланда выдохнула, даже не поняв, что до сих пор не дышала. Камилла прильнула к матери, испугавшись громких, разгневанных голосов.
— Все в порядке, детка, — прошептала та, подхватила ее на руки и уткнулась губами в шелковистые кудряшки малышки.
Но все было далеко не в порядке. Это прекрасное место казалось ей враждебным и несло угрозу им обеим.