— Что? — Пейдж поперхнулась. — В первую очередь ты спросил про гольф и лишь потом про секс?
— Конечно. В жизни мужчины должны быть четко расставлены все приоритеты. — В его глазах плясали озорные огоньки.
— Похоже, ты чересчур много общаешься с женатыми друзьями. — Пейдж сделала вид, что серьезно обдумывает его вопрос. — Мой ответ: раз в день.
— Неплохо, неплохо. А как насчет ночей?
Пейдж строго посмотрела на своего визави:
— Сэм, имеется в виду, один раз в сутки, и ты прекрасно это понял. Хотел поразить меня своим остроумием? Не вышло.
— Ну вот, опять. Я, было завладел мячом и вышел на нужную траекторию, но невесть откуда взявшийся защитник вновь меня обходит. Пейдж, как мне наконец забить гол в твои ворота?
Пейдж отправила в рот кусочек запеченного картофеля и, жуя, задумалась, медля с ответом. Сэм внимательно и серьезно наблюдал за ней, будто ему чрезвычайно важно было услышать ответ. Наконец она произнесла:
— Может, проявить настойчивость?
Сэм вскинул брови, прямо как Джонни Депп в фильме «Пираты Карибского моря». Чтобы скрыть волнение, Пейдж потянулась за бокалом, и Сэм тоже поднял свой:
— Тогда за настойчивость!
Когда Сэм въехал в ворота Бэлфор-Холла, свет в окнах его дяди уже не горел, а это значило, что уже, как минимум десятый час. Старший Бэлфор всегда ложился спать точно в девять вечера.
Пейдж любовалась открывшейся перед ней картиной.
— По фотографиям в журналах нельзя было понять, какое огромное это поместье! — в ее голосе звучало восхищение. — И ты здесь вырос? Наверное, тут здорово играть в прятки. Главное — не умереть с голоду, пока не найдут.
— Я единственный ребенок в семье, Пейдж. Так что играть было особо не с кем. Зато у меня был пони.
— Да что ты! Пони намного лучше, чем прятки. Как его звали?
— Это была девочка, Сьюзи. — Сэм свернул на подъездную дорожку и затормозил у дверей. — Давно я о ней не вспоминал. Конюшни целы до сих пор, но стойла уже много лет пустуют.
Не дав Сэму возможности проявить любезность, Пейдж самостоятельно выбралась из машины и теперь оглядывала парк.
— Какие просторы, Сэм! Не думала, что рядом с городом еще сохранились подобные владения.
— Первый Бэлфор — еще в семнадцатом веке — был фермером. Так что исконно это фермерские угодья. А один из его потомков сельским хозяйством не сильно увлекался, но зато неплохо ладил с математикой и знал счет деньгам, благодаря чему появился особняк и были заложены основы состояния. Честно говоря, я никогда не думал о поместье, как о чем-то особенном. Для меня все привычно — и дом, и имение. Это моя жизнь, и другой я не знаю. Пойдем в дом, уже холодает.
Он обнял спутницу за плечи и повел по лестнице к массивной входной двери.
— А если, позвонить, то откроет настоящий дворецкий в смокинге? — полюбопытствовала Пейдж и тут же пристыдила сама себя: — Господи, когда же я перестану задавать глупые вопросы. Второй бокал вина был явно лишним.
Сэм, улыбаясь, отпер дверь и отступил, пропуская гостью вперед.
— Второй бокал ты не допила. И мне нравятся твои вопросы. Обычно гости, наоборот, изо всех сил стараются казаться равнодушными, лишь бы не выдать своего восторга. Так что, Пейдж, проходи и не стесняйся. Без лишней скромности скажу, дом великолепен.
Уговаривать Пейдж не пришлось. Она тут же устремилась вперед, с восхищением изучая просторный холл. Пол был выложен мраморными плитами, имелся здесь и камин, а две резные деревянные лестницы вели на широкую галерею.
Сэм и сам смотрел на все по-новому, будто глазами Пейдж. За тридцать шесть лет он слишком привык к дому и перестал замечать его красоту.
Тем временем девушка, запрокинув голову, разглядывала огромную хрустальную люстру. Затем ее внимание привлек круглый инкрустированный столик, на котором красовалась ваза с живыми цветами.
— Букеты меняют каждую неделю. А иногда и вазы. Порой у меня из-за этого даже создается впечатление, будто я живу в отеле. Кстати, ты можешь пригласить флориста или сама придумать, как украсить цветами праздничный стол.
— Каждую неделю свежие букеты... — задумчиво повторила Пейдж, продолжая осматриваться. — А ведь кто-то счастлив, купив пучок искусственных цветов на распродаже, чтобы хоть немного украсить свое жилище. Но ты, конечно, об этом никогда не думал.
Сэм снова мысленно отметил для себя, что Пейдж говорит правду и не старается произвести на него впечатление.
— Извини, как-то не было случая поразмышлять над этим.
— Я и не сомневалась. Слушай, а у вас есть высокая стремянка, чтобы можно было добраться до люстры? Хотелось бы ее украсить, а у нас таких, наверное, не найдется. И покажи, пожалуйста, фотографии. Интересно посмотреть, как вы декорировали лестницы. У меня есть парочка идей, но лучше придерживаться традиций.
— Давай закончим осмотр и возьмемся за фотографии.
Из холла они прошли налево, в комнату, где обычно хозяева встречали гостей. Плинтусы и панели от пола до середины стены — цвета слоновой кости, далее — цвета темного красного дерева. Мебели, пожалуй, слишком много. Дядя Нед называл этот зал главным салоном, а мать Сэма иногда в шутку, желая подразнить дядю Неда, — приемной борделя.
Сэм улыбнулся воспоминанию. Он уже и забыл, когда последний раз был в этой комнате. Вообще все в доме сейчас, в присутствии Пейдж, выглядело по-другому. Его гостья не скрывала эмоций, проходя салон, гостиную и другие залы. Когда-то все они были полны людей, здесь устраивались многочисленные приемы, праздники, благотворительные балы. Ныне это были просто красивые, но безжизненные помещения, заставленные бесценным антиквариатом, который Бэлфоры скапливали из поколения в поколение. Здесь никто больше не бывал, не отдыхал, не развлекался. Дядя Нед проводил все время в своих апартаментах, Сэм жил в крыле, которое прежде занимали его родители. Когда отец внезапно умер, мать не смогла оставаться в стенах Бэлфор-Холла и переехала во Флориду, чтобы попытаться начать жизнь заново. В родительские апартаменты вел отдельный вход, так что Сэм никогда не пользовался главной дверью, ему даже пришлось специально искать ключ от нее, чтобы впустить гостью.
Сейчас, когда по заброшенным комнатам ходила Пейдж, Сэму казалось, будто они начинают оживать. Он почувствовал нечто вроде укола совести, когда внутренний голос произнес не то с упреком, не то с грустью: «Добро пожаловать домой, Сэм. Где же тебя носило все это время?»
Они вошли в библиотеку, и Пейдж остановилась перед камином, разглядывая висящий над ним большой портрет в человеческий рост.
— Это твой, отец? — поинтересовалась она. — Вы похожи.
— Ты считаешь? Я раньше сходства не находил. Ему здесь примерно столько же, сколько мне сейчас.
— У вас много общего. Например, у обоих смеющиеся глаза. Ты не замечал?
