Слышать подобное было для Патрисии и тяжело, и обидно. Есть ли пределы подлости Элизабет?
— Разве моя вина, что я понравилась их отцу? И это не такие уж большие деньги по сравнению с остальным наследством. Лиз достались миллионы. Не понимаю, почему она так злобно и мстительно относится ко мне?
— Нет? Значит, ты слепа, дорогая. Но я, пожалуй, согласен с тобой относительно денег: двадцать тысяч — это ничто по сравнению с тяжелым каждодневным трудом. Пять лет быть прикованной к чужому дому и не иметь никаких развлечений… Зато сейчас, став миссис Керисдолл, ты получаешь намного больше и с меньшими усилиями. Ты все правильно рассчитала: Питер — счастливчик в делах. Но не слишком ли он староват для тебя, как ты думаешь?
Патрисия была потрясена услышанным: Джозеф, как и Джерри, думает, что она выходит замуж ради денег. Ее переполнили гнев и возмущение. Вопрос Баркера был оскорбителен.
Она заставила себя рассуждать здраво.
Как ни грустно было признать, но Джозеф действительно больше не любит ее. Да и любил ли вообще? Вероятно, он просто пытается создать впечатление, что любил, чтобы хоть как-то оправдаться перед ней за содеянное. И не искал он ее все эти годы! Пусть она не оставила адреса, но если бы он очень хотел, то нашел бы ее, ведь она и не скрывалась. Нет, Баркер по-настоящему ее никогда не любил, хотя, вероятно, и испытывал какое-то влечение. Она вполне допускала такую возможность. Его вялые поиски, наверное, были вызваны желанием получить то, что он не успел получить той ужасной ночью. Но со временем появились другие женщины, и он забыл про нее.
Какое право он имел заявиться сюда сегодня и воротить нос от ее жениха? Как он смеет так безапелляционно рассуждать?
Да Питер стоит десятерых таких, как Джо. Он никогда не был жестоким, грубым и ненадежным! Ее жених — ласковый и добрый, сильный и верный, он — как стена, за которой можно укрыться. А это именно то, чего она хотела в своей жизни.
— Нет, — решительно произнесла Патрисия, — я не считаю Питера старым. И мне не нравятся твои гнусные намеки, будто я выхожу замуж ради денег.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что влюблена в него?
Джозеф и не скрывал, что издевается над ней. И это сделало то, чего не смогла сделать вся собранная в кулак воля Патрисии, — разом погасило ее влечение к нему.
— Я не выхожу замуж за мужчин, которых не люблю, — спокойно проговорила она.
— Неужели? — В его голосе сквозила ирония.
— Именно так, — подтвердила она невозмутимо. — Я любила и Майкла. Моя любовь служила залогом долгого и счастливого брака. То, что я испытывала к тебе, было безрассудством. Сейчас я поняла это. И оставь, пожалуйста, пустые разговоры о своей любви и о своих поисках. Если бы ты действительно хотел меня найти, обязательно бы нашел.
Патрисия намеревалась сказать Джозефу о том, что она знает, с какой целью он пожаловал тогда в дом к Бину. Знает о его мести. Но вспомнила о своем намерении хранить тайну визита к ней Беверли и промолчала.
— Думаю, что есть кое-какие вещи, о которых ты не знаешь! Это касается Майкла, — злобно упорствовал Джозеф. — Он вообще был недостоин женской любви.
Патрисию взбесило его упорное желание опорочить имя покойного. Это лишь подтверждало ее догадки о том, что Джозефом двигало лишь стремление отомстить своему другу.
— Ты ошибаешься, — отрезала она. — Между мной и Майклом не было секретов, — придумывала Патрисия на ходу, намекая, что знала о связи Беверли со своим погибшим женихом. — Он рассказал мне все.
— Он умолчал кое о чем, — буркнул Джозеф глухо. — Ты, мягко говоря, не одобрила бы, если б знала.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Но это вопрос не одобрения, а понимания. Майкл виноват так же, как и любой другой, когда дело касается секса. Уверена, ты сам понимаешь, как трудно настоящему мужчине устоять перед соблазном, тем более если такая симпатичная девушка, как твоя сестра, сама навязывается ему.
Смех Джозефа был полон горечи.
— Она не навязывалась ему! Он охотился за ней, как и за любой другой юбкой, без малейшего уважения и пощады. Господи, не могу поверить в то, что ты все знала! Как ты собиралась стать его женой, если знала, что он из себя представляет?!
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что он был развратником, любившим только самого себя!
— Хорошо, но подумай: разве ты не пытался совратить меня?
— Не отрицаю, в твоих словах есть доля правды. Но я чувствовал, что поведение Майкла частично оправдывает мое, потому что я любил тебя и не хотел, чтобы ты выходила замуж за этого типа. Я и не предполагал, что ты все знаешь о нем и просто закрываешь глаза на его падение.
— Ладно, Джозеф. О каком падении ты говоришь?
Неожиданно он замер и, чуть отстранившись, внимательно посмотрел на Патрисию.
— Думаю, мне не следует удивляться. Все может случиться, коли речь заходит о сексе. И все же ты была тогда такая чистая и наивная. Видимо, я ошибся, принимая тебя за неиспорченное создание.
Джозеф обнял ее еще крепче, чем прежде, и они продолжили танец!
— Так скажи мне, Патрисия, — немного помолчав, насмешливо спросил он, — что бы случилось, если бы Майкл не застукал нас тем вечером? Ты все равно бы вышла за него? Оставила бы меня рядом с собой в роли любовника при любимом муже? Или это была последняя из женских прихотей? Бедняга Майкл даже не подозревал, какая ты на самом деле. Ему и в голову не могло это прийти.
Патрисия со злостью отдернула руку. Ее лицо исказилось яростью. Она была готова расцарапать ему лицо, но вовремя заметила Элизабет, которая следила за ними, старательно вытягивая шею, чтобы разглядеть их из-за спин танцующих гостей.
— Думай, что хочешь, — зло сказала Патрисия, снова кладя руку на его плечо.
— Я так и сделаю, дорогая, — тем же ядовитым тоном произнес Баркер. — Полагаю, мне стоит сказать тебе, что я уже во второй раз встречаю тебя в интересной ситуации, когда ты собираешься выйти замуж за богатого человека, которого не любишь, как бы не уверяла меня в обратном. Не любишь и не испытываешь к нему даже влечения.
Патрисия гневно посмотрела на самоуверенного и самодовольного Джозефа.
— Как ты смеешь говорить так? Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
— О нет, я-то знаю. — Он снова издевался. — Я знаю, что прошла только минута с тех пор, как мы начали танцевать, а ты уже хотела меня, дорогая.
Она вспыхнула от стыда и от негодования на себя. Ведь он был совершенно прав: она хотела его.
— Не думаю, что это твое желание распространяется только на друзей или знакомых твоего жениха, — пренебрежительно заметил Джозеф. — Я наблюдал, как ты позволяла этому слащавому донжуану лапать себя. Будущий шурин, как я понимаю? Очень убедительно. Несомненно, он надеется приятно провести с тобой некоторое время наедине, после того как ты станешь миссис Керисдолл.
