Надо отдать должное Джерри: вел он ее в танце великолепно, в его умелых руках даже неопытная партнерша чувствовала бы себя примадонной. Но, вообще говоря, обладал он и менее приятным качеством — был заядлым бабником и не упускал ни одной женской юбки. За время знакомства с ним Патрисия не раз подвергалась атакам. Так случилось и теперь.
— Скажи мне, дорогая, зачем тебе выходить замуж за немолодого человека? — кружа ее, жарко шептал Джерри ей на ухо. — Или все это ради денег и дома? И утешение ты будешь находить у любовников?
Она, возможно, и оттолкнула бы его, если бы он не держал ее так крепко, и если бы ей не грозило худшее. Вращаясь с ним в танце, она замечала, что Джозеф непринужденно болтает с Элизабет, а Питер и Диана куда-то скрылись.
— Деньги тут ни при чем, — твердо сказала Патрисия.
— Но ты ведь не любишь его, — так же твердо возразил партнер.
— Почему ты так думаешь? — Она посмотрела в его зовущие глаза.
— Я знаю это. Когда любят человека, смотрят на него по-другому.
— Существует разная любовь, Джерри.
— Но не для таких молодых и прекрасных женщин, как ты.
— В жизни есть кое-что другое, кроме секса.
— Это не относится к людям моего возраста, — весело засмеялся он.
— А сколько тебе лет?
— О, Пат, лапонька, это личный вопрос. Скажем, мне все еще около сорока. А вот о Питере этого сказать нельзя.
— Ему только сорок девять, — с горячностью заступилась за жениха Патрисия.
— Он ведет себя так, будто ему семьдесят девять.
— Мне нравится, как ведет себя Питер.
Джерри с сомнением взглянул на нее.
— Тогда ты очень странная молодая особа, но очень красивая.
Патрисия чуть не задохнулась, когда Джерри страстно прижал ее к себе и томно посмотрел в глаза. Она уже намеревалась прервать танец, но вдруг увидела приближающегося к ним с каменным лицом Баркера.
Джозеф, не отводя ледяного взгляда от Джерри, взял Патрисию за плечо.
— Теперь моя очередь.
Джерри удивленно заморгал, пожал плечами и отправился искать новую партнершу. Патрисия осталась в цепких руках Баркера.
Словно по команде змея-искусителя ритмичная музыка сменилась плавной и нежной. Когда Джозеф крепко сжал ее в своих объятиях и повел в танце, Патрисия не смогла удержаться от сладостного стона. Сердце бешено забилось, готовое выпрыгнуть из груди, жар в крови заставил дрожать как в лихорадке, по рукам и плечам побежали мурашки, вожделение переполнило ее. И все это свидетельствовало, что и сейчас Джозеф, если захочет, может делать с ней все: увести в укромное место и легко, без малейшего сопротивления, соблазнить. Как и пять лет назад, он продолжал властвовать над ее телом.
Ей было неловко перед ним за свою слабость. Патрисия и стыдилась, и ненавидела себя за это. И… желала его, желала безумно! Эта страсть не подчинялась никакому контролю, была неукротимой. Как хорошо, однако, что ее страсть безответна. Иначе можно бы было попасть в ужасный переплет.
Внезапно Патрисия обнаружила в себе силы противостоять этому человеку, перед которым так беззащитно ее сердце. Она надеялась, что скоро все кончится, потому что одно дело — танцевать с ним, но совсем другое — поддерживать светскую беседу при свидетелях.
4
— Что ж, дорогая, — прошептал Баркер, медленно кружа Патрисию в танце, — давно мы с тобой не виделись, правда?
— Пять лет, — холодно ответила она, стараясь сохранять дистанцию. Но это было невозможно: Джозеф крепко держал ее в объятиях, прижимая к себе, и что хуже всего, не намерен был отпускать.
— Ты совсем не изменилась за эти годы, — сделал он ей комплимент, пожав при этом руку.
— Благодарю, — сухо ответила она, изо всех сил стараясь не замечать этих возбуждающих прикосновений. И опять она буквально таяла в его руках, откликаясь на любое движение сильного, мужественного тела, грудь к груди, живот к животу, бедро к бедру. Ощущения были фантастически восхитительными.
Боже правый, помоги мне, молилась Патрисия про себя.
— И чем ты занималась эти пять лет?
— Работала, как всегда, — коротко ответила она.
— Правда? Все это время? А где?
— Зачем ты спрашиваешь?
— Думаю, из любопытства. Я много раз пытался разыскать тебя, но ты как в воду канула. И я прекратил поиски.
— Ты… ты искал меня? — Патрисия была потрясена этими словами.
— А ты как думала? Что меня остановит та короткая записка, тот крик души, вырвавшийся в состоянии душевного смятения?
— Но я… я…
— Что? Ты ведь не хотела, чтобы я нашел тебя. Об этом я догадался позднее, не такой уж я дурак. Видимо, ты не испытывала ко мне тех чувств, какие испытывал к тебе я… — Джозеф бешено закружил окаменевшую Патрисию.
Ее тело двигалось в такт музыке, а мысли застыли на месте. Джо и правда искал ее? Но зачем, если он хотел тогда просто отомстить Бину? Господи, ведь не мог же он полюбить ее тогда? Конечно же нет…
— Сейчас мне уже все равно, — холодно продолжал Баркер, — время — лучший лекарь. Честно говоря, я совсем забыл о тебе. С тех пор в моей жизни было немало женщин. Но вот я увидел тебя, и во мне проснулось любопытство. Из слов Элизабет я понял, что ты помогала их отцу? А раньше? Мне бы хотелось знать, где ты работала после того, как покинула Бэй-Ридж. То, что не в Нью-Йорке, это я знаю.
— Но я сразу попала в семью Керисдоллов, — машинально ответила Патрисия. Мысли путались у нее в голове: он действительно искал, он любил ее… Но сейчас — нет, было много женщин с тех пор…
— Все время на одном месте? — не верил Джозеф.
— Что? А, да. Я работала у Керисдоллов все пять лет. Мистер Керисдолл-старший после инсульта был прикован к инвалидной коляске, но до последних дней оставался мозгом компании. Поэтому семья решила, что в штаб-квартире будет находиться Питер, а отец с моей помощью руководить из дома. Он частично потерял речь, и только я могла понимать его. Босс скончался полгода назад…
— После чего ты решила оставить работу и стать миссис Керисдолл? — угрюмо заключил он. — Понимаю.
— Вряд ли, — отрешенно ответила Патрисия.
Когда Керисдолл-старший умер, она была физически и душевно измотана. Она несколько дней находилась у постели умирающего. После похорон Питер предложил ей остаться на время и разобрать архив отца. Она согласилась — ей просто некуда было ехать. И два месяца назад Питер сделал ей предложение.
— Я понимаю многие вещи лучше, чем ты думаешь, — ядовитым тоном произнес Джозеф. — Лиз много рассказывала о тебе, и мне кажется, у тебя будет не очень-то дружелюбная золовка. Она даже рассказала о том, что их отец завещал тебе крупную сумму денег. К тому же намекнула, что некоторые молоденькие и бездушные секретарши в погоне за деньгами богатых работодателей допускают иногда не совсем позволительные вещи.
