В «обеденный» перерыв привели новенького — долговязого и белобрысого, с клочковатой бородкой цвета спелой ржи.
— Э, привет, — сказал он, когда сопровождавший его охранник ушел.
— Привет, — отозвался Саша. — Откуда будешь?
— Из Печер я, — ответил белобрысый, ошеломленно моргая. — Егором зовут… Из группы Толика.
— Теперь ты из коммуны майора Дериева, — усмехнулся Саша. — Что, бойцы наши тебя поймали?
Ответить новенький не успел: завопил Саленко, и пришлось браться за работу.
Как следует познакомились с Егором уже вечером, после ужина, когда жара немного спала, и на небе объявились облака. Выяснилось, что он бывший бизнесмен, жил в коттедже на улице Нижнепечерской, а в руки одному из патрулей угодил, отправившись к реке за рыбой.
— Раньше эту речку Срачкой звали, — говорил он, почесывая затылок. — Теперь туда удочку закидываешь, и плотва сама на крючок лезет — вот чудеса… А жена и дети у меня пропали. В то утро она их к аллергологу повезла, на Ильинку, и вот… А ваши как на меня накинутся!
Егор переходил от темы к теме внезапно, видно было, что он так и не оправился до конца от шока, испытанного девять дней назад.
— Ничего, есть шанс, что ваши родные живы, — сказал Аркадий Петрович.
При слове «родные» Кирилл вспомнил Машеньку, улыбку на ее личике, то, как она шепчет «папа» и прижимается к нему.
Нет, что-то он загостился тут, пора бежать, сегодня ночью или завтра.
Он расспросил Сашу и Аркадия Петровича, и теперь хорошо представлял, как ему двигаться, чтобы поскорее уйти с территории коммуны и добраться до Молитовского или Мызинского моста. Выяснил, что в ночном туалете решетка на одном из окон отошла, и там можно вылезти наружу.
Осталось лишь решить, как отвлечь охрану, чтобы она не услышала неизбежного шума, и не кинулась следом. Ведь как бы шустро ты ни бегал, пуля все равно летает быстрее.
— Есть, конечно… — кивнул Егор. — Но только где? А еще наши видели Сына зари, как он из света явился…
— Это еще что такое? — заинтересовался Саша.
— Да там, на Казанском шоссе есть место, где желтое сияние все время… — Белобрысый неопределенно помахал рукой. — Петя с Лизой поутру отправились на охоту в ту сторону, и увидели, как из него человек вышел, а он и сказал «змея тебя ждет». Петька через полчаса на гадюку наступил, она и цапнула его, еле откачали… А он сказал, что выбрался прямиком из рассвета, поэтому мы его и прозвали «Сын зари».
Саша захохотал, да так, что упал на спину и задрыгал ногами. Илья захихикал. Даже на лице Аркадия Петровича появилась улыбка, и только Кирилл остался серьезным. Он вспомнил свою встречу с мужчиной и женщиной, и в голове явилась картинка того, как тот наступит на змею…
Неужели Егор говорит о нем?
— Чего ржете? — спросил белобрысый, моргая на этот раз обиженно. — Так и было!
— Конечно, — проговорил Саша. — Пророки бродят толпами и предрекают мор, глад и понос. Вон у нас один тоже был, Иван Захарьич, так его расстреляли, а голову на трубу насадили. Если этот твой Сын зари к нам явится, майор и его к стенке поставит, и никакой рассвет ему не поможет.
Кирилл похолодел. А если его узнают? Если поймут, что Егор говорит о нем?
Обычный, банальный страх оттенило сосущее душу беспокойство — откуда он сам-то узнал, что незнакомого мужчину укусит змея? Откуда к нему пришла та картинка? И если уж быть честным, то и вторая, которую увидел в кабинете Дериева — с горящей крышей.
Нет, это всего лишь дурацкое совпадение, надо про него забыть. Выкинуть из головы!
— Ха, чего ему здесь делать? — обидчиво спросил Егор. — Сын зари знает обо всем, что происходит вокруг, и пойдет туда, где безопасно, где его станут слушать, а не сюда, где…
— Эй, чего это ты болтаешь? — спросил подошедший охранник, большой и голубоглазый, тот самый, что два дня назад стоял на посту у майорского кабинета. — Или проповедуешь? Нам велено всяких, кто пропаганду разводит, к командиру отводить.
— Нет, просто так рассказываю. — Егор поспешно отвел взгляд.
— А, ну тогда да… — И охранник, подозрительно глянув почему-то на Кирилла, отошел.
А у бывшего журналиста отлегло от сердца. Нет, вряд ли кто заподозрит, что он, ничем не примечательный человек, «родившийся из рассвета» — Сын зари. Нет, надо успокоиться, забыть о том эпизоде, и еще раз хорошенько продумать, как отсюда удрать.
Солнце село в тучи. Когда работников загнали в «казарму», с запада прикатился грохочущий раскат.
— Гроза будет, — сказал Саша, укладываясь на матрас.
— Да, чудеса на виражах, — отозвался Кирилл, а сам подумал: «Вот он, шанс! И надо им воспользоваться. Главное — не заснуть».
Захрапел Егор, засвистел носом грозный десятник Ахмед, а Кирилл все лежал и время от времени щипал себя за руку. Устал за день неимоверно, веки закрывались сами, и тело полнила дремотная тяжесть, но поддаваться ей было нельзя, ни в коем случае. Нужно было потерпеть!
Грохотало ближе и ближе, порывами налетал ветер.
Сверкнула первая молния, за ней вторая. Не дожидаясь, когда хлынет дождь, а охранники зайдут внутрь, Кирилл поднялся. Стараясь ступать бесшумно, прошел в туалет и остановился у окна, мечтая только об одном: чтобы в ближайшие полчаса сюда никто не заглянул.
Громыхнуло вновь, да так, что дом содрогнулся. Снаружи полило — потоки воды хлестнули по стеклу, донеслось бульканье и щелчки, с которыми падающие капли молотили по земле и листьям.
— Давай, — прошептал Кирилл и потянул за задвижку.
Та подалась с трудом. Проржавевший стержень неохотно выходил из паза, приходилось дергать его туда-сюда, стараясь не очень шуметь. Помогал гром, за раскатами которого никто бы не услышал и вопля, мешали молнии, чей свет ослеплял, болезненно бил по глазам.
Справившись с одной задвижкой, Кирилл взялся за вторую, но эта пошла легче, и вскоре окно распахнулось. В лицо Кириллу ударил порыв сырого, холодного ветра, капли забарабанили по подоконнику.
Очередная молния вынудила зажмуриться, и в этот самый момент он услышал встревоженные голоса.
Похоже, охрана обратила внимание, что его место пустует слишком долго. Вот-вот кто-нибудь явится проверить, что тут творится, а значит — надо действовать не просто быстро, а очень быстро.
Рвануть раму на себя, перекинуть ногу…
Навалиться на решетку изо всех сил, не обращая внимания на скрежет…
Протиснуться в образовавшуюся щель…
Кирилл осознал, что не может двинуться, что застрял, как попавшая в ловушку мышь, что дождь лупит по левому плечу и голове, а острые железные прутья цепляются за бок.
Дружный вопль, донесшийся из «казармы», заставил его вздрогнуть.
