Все закончилось бурной ночью. Они встречались несколько раз в неделю, и через месяц Антон сделал Еве предложение. Услышав это, она не поверила своим ушам: — Ты предлагаешь мне стать твоей женой?
— Ну да! Я, кажется, ясно выразился. Что ты молчишь?
— Думаю.
— Я отличный кандидат. Холост, молод, прилично зарабатываю.
— Да, но…
— Что «но»? — В голосе Антона послышалось легкое раздражение.
Ева его понимала. Завидный жених. И тут какая-то серая мышь хвостом перед ним крутит. Ломается и строит из себя бог знает что! Но если становиться стервой, то обратного хода нет. Или пан, или пропал!
— Мы так мало друг друга знаем.
— Вот у нас и будет повод узнать друг друга поближе.
— Что ты имеешь в виду?
— Брак, деточка, брак.
Ева не знала, как поступить. Подинамить или согласиться?
Она рассказала матери про замужество.
— Тебе сделали предложение? — спросила мать таким тоном, словно ей сообщили, что на Землю вот-вот упадет какой-нибудь астероид.
— Нуда!
— Ты не шутишь?
— Нет.
— Додик! — позвала мама отчима. — Ева сказала, что выходит замуж.
Судя по энергичному восклицанию Додика, он был удивлен не меньше мамы. Ева была уверена, что в Абхазии он торговал мандаринами. Но маман впаривал байку, что работал учителем истории. В настоящее время Додик охранял аптечный склад.
— Ты даже не спрашиваешь, кто он.
— Ах да, — спохватилась мама. — Кто он?
— Молодой человек, холост. Хорошо зарабатывает. Очень симпатичный.
— Как зовут моего будущего зятя?
— Во-первых, его зовут Антон. А во-вторых, я еще думаю.
— Ева! Какие раздумья? О чем ты? Выходи! Даже и не думай! Тебе уже двадцать девять лет.
— Ладно, мама. Я тебя предупредила. И моя совесть спокойна.
— Ева! Надеюсь, ты будешь благоразумной и не наделаешь никаких глупостей.
— Я тоже на это надеюсь. Пока.
Если уже маман так удивлена, что говорить об остальных. Они просто будут в отпаде.
А может, все-таки подинамить? И как себя вести с Антоном?
Ева залезла в Интернет и скачала оттуда кучу полезных советов, как нужно себя вести, чтобы не оттолкнуть кандидата в мужья. Главное — спрятать подальше свою искренность. Точнее, засунуть ее в одно место. Лучший способ общения с мужчинами — легкий ироничный тон. Как бы ничего не принимать всерьез.
Тогда все будет о’кей!
Вечером к Еве заехал Антон. Он сел рядом с ней на диван и спросил:
— Ну что? Сообщила маме?
— О чем?
— О нашей свадьбе.
Он говорил об этом, как о решенном деле.
Ева промолчала. Она хотела сказать, что лучше повременить. Но тут раздался телефонный звонок.
Ева сорвала трубку. Звонила двоюродная сестра Люся.
— Это Люся. Слушай, мне твоя мать все рассказала. Ты выходишь замуж. Когда свадьба?
— Еще не знаю.
— Я думаю: подарок покупать или повременить. Лучше повременю. Чтобы не попасть впросак. А то у меня есть подружка. Ленка, помнишь?
— Her.
— Так вот. Я так влипла, так влипла. Она объявила о свадьбе. Я купила ей подарок, как она просила. А свадьбу отменили. Жених в последний момент сделал ноги.
— И что?
— Ну ты понимаешь!
Ева была в тихом бешенстве. Люська открытым текстом намекала на то, что от нее может сбежать жених. И поэтому Люська не будет заранее покупать подарок. Вот сволочь!
— Я все поняла. Пока! — крикнула Ева и повесила трубку.
От злости она просто скрежетала зубами. В ней начинала просыпаться настоящая стервиха.
Антон притянул ее к себе. Его пальцы нежно заскользили по Евиной шее.
— Я хочу тебе сказать…
— Да?
— Я выйду за тебя замуж, — выпалила Ева. — И давай поженимся поскорее.
Пусть они все облажаются! И в первую очередь Люська.
Снова зазвонил телефон. Но Антон мгновенно соскочил с дивана. И выдернул телефон из розетки.
Свадьбу сыграли скромно. В тесном семейном кругу. Были только Ева с Антоном и маман с Додиком. Расписались в загсе, а потом пошли в «Планету суши». Сделав заказ, они примерно час парились в ожидании еды. Складывалось впечатление, что официанты улетели в Японию за продуктами и не собирались возвращаться.
— Как вы думаете проводить медовый месяц? — спросила маман у Антона. — У вас отпуск. Надо провести его с толком.
— Мы еще не думали об этом.
— Конечно, дома. Друг с другом, — улыбнулся Антон.
Ева нахмурилась. Провести медовый месяц дома ей совсем не хотелось. Но ссориться сразу после загса было по меньшей мере странно. Нужно было хотя бы дойти до дома. И со смаком поссориться. Первая семейная ссора как первый поцелуй — навряд ли быстро забудется.
Наконец подошел официант. С роллами и рисовой лапшой.
Дружно, словно по команде, все взялись за деревянные палочки. Додик взял их с опаской. Как будто это были щупальца ядовитого осьминога. Палочки отплатили ему той же монетой: они сразу выпали из рук. Своими толстыми пальцами Додик не смог как следует ухватить их.
— Официант, — громко крикнула мать, — принесите новые палочки!
Через пару минут принесли новый прибор.
— Это очень просто, Додя, смотри!
Мать ловко орудовала палочками. Сразу видно, что человек привык иметь дело с хирургическими инструментами. Она была стоматологом.
— Как вкусно! — закатила глаза Евина мать. — Обожаю роллы.
Додик обмакнул роллы в жгучую горчицу — васаби. Его глаза выпучились, как у каракатицы, а деревянные палочки снова выпали из рук.
— Додя! Васаби нужно есть аккуратно, — укоризненно сказала мать. — Протри палочки салфеткой.
Потом принесли японскую водку саке. Маман быстро захмелела. Она вообще пьянела очень быстро. Додику было хоть бы хны. Настоящее дитя Кавказа. Антон в норме. Ева слегка пригубила. Водка была обжигающе-острой. Как уксус.
— Я так рада за Еву, так рада! — щебетала мама. — Мне кажется, что вы очень положительный молодой человек. И симпатичный. Мне всегда нравились блондины, — игривым тоном сказала мама.
У Додика палочки упали на пол в третий раз.
— Мама! — предостерегающе сказала ей Ева.
— Это я так.
После ресторана Антон посадил в такси Евину маман с Додей. Потом посмотрел на Еву и спросил:
