— Вот ты говоришь: психическая травма… — как-то неуверенно сказала Каринка. — А если непонятно, что стало такой травмой?
— То есть?
— Ну, если врач говорит, что похоже на этот вот самый параноид, но с чего все началось, никто не знает?
— Карин… Спрашивай конкретней…
Но ни черта конкретизировать она не стала.
— А проблемы с памятью в таких случаях бывают?
— Бывают… Иногда возникает частичная амнезия, как раз на период максимальной выраженности расстройств сознания…
— А при черепно-мозговых травмах?
— Что — при травмах?
— Ну, бывает амнезия?
— Очень часто.
— А насколько сильная?
— Зависит от тяжести травмы, — Фил нахмурился, ему все меньше нравился разговор.
— Ушиб… — бывает же ушиб мозга?..
— Он бывает легкой, средней и тяжелой степени. При тяжелых люди, если вообще выживают, часто получают серьезные психические расстройства…
— Да нет, по-моему, не тяжелой… — пробормотала она больше самой себе, — средней, что ли…
— У кого это?
Каринка хмуро взглянула на Фила и молча смотрела так некоторое время, чуть дергая прядь на виске.
— У Витьки, — произнесла наконец.
— Что с ним?
— Его нашли три дня назад… в воскресенье… Где-то недалеко от «Автозаводской», ну, где ЗИЛ и все прочее, сплошные промплощадки… В каком-то заброшенном цеху. Он упал из окна соседнего здания на стеклянную крышу. Пробил ее и свалился на пол. Слава богу, высота не такая уж большая была, насмерть не разбился. Но ноги переломал, руку, осколками еще порезало… Ушиб позвоночника, травма головы…
О, черт…
— Ну хоть для жизни опасности нет?
— Да нет вроде, слава богу…
— Где он сейчас?
— В Склифе.
— В сознании?
— Да… Даже разговаривает…
— И что? Не помнит, почему упал?
— Вообще не помнит, что с ним всю последнюю неделю творилось. Ну и как на этом заводе оказался — тоже… Эта амнезия: как ее — ретроспективная?..
— Ретроградная.
— Угу.
— Неделю целую?
— Он так говорит… Такое может быть?
— Да все может быть… Ты навещала его? Сама с ним говорила?
— Меня не хотят пускать… Сашка рассказывал.
Фил залпом допил вино:
— А при чем тут реактивный психоз?
Ох, не хотелось ей откровенничать… Или, может быть, впутывать Фила во что-то? В дрянь какую-нибудь?.. И как ей объяснить, что для него лучше впутаться во что угодно, в любую уголовную мерзость, чем умыть руки, дав после работы бесплатную консультацию и предоставив ей расхлебывать собственные ее (не имеющие к нему и не могущие иметь отношения) заморочки?.. И как объяснить это себе самому?..
— Он странно себя вел вот в эту самую последнюю неделю… — Каринка теребила собственные кисти. — Неожиданно взял на работе отпуск за свой счет. Дома, видимо, вообще не появлялся, ночевал у знакомых, причем все больше у каких-то левых, никому не известных. Звонил разным людям со странными вопросами. А сам ни на чьи звонки не отвечал. Говорят, было похоже, он скрывается от кого-то… Эта его… тоже ничего не понимает…
— А знакомые, у которых он ночевал, что-нибудь говорят?
— Да ничего путного… — она помялась. — И он… мне он тоже пару раз звонил — еще в понедельник прошлый…
— Чего хотел?
Она посмотрела в стол:
— Я трубку брать не стала… Я ж не знала…
Да… Тогда тем более понятно…
— Ну? — подстегнул Фил после паузы.
— А Сашка… ну, он же иногда говорил, что считает Витьку… ну, специфическим человеком… А сейчас он пошел к знакомому психотерапевту и описал ему примерно, что произошло. И этот психотерапевт говорит: похоже на реактивный параноид… А ты что скажешь?
— Ну, Карин, что я могу сказать?.. — Фил пожал плечами. — А Витька не мог на самом деле от кого-нибудь скрываться?
— От кого?..
— Мало ли… Вдруг в какие-то неприятности попал?
— О которых никому не говорил? Ни родителям, ни друзьям, ни брату… ни этой своей?.. Да от кого Витьке-то прятаться? От бандитов?.. Ментов?.. — Она скривилась недоуменно-отрицающе. — Ну ты же представляешь себе Витьку…
Фил помедлил:
— А это его падение не могло быть на самом деле попыткой самоубийства?
Каринка не ответила. Он понимал, что с ней происходит, и не хотел ей потакать. Мало того, что она вообще девчонка впечатлительная, так тут еще и бурные отношения с этим Витькой, в которых они оба, похоже, запутались, и чувство вины. Звонил, помощи, может, хотел, а она не ответила; так даже и в больницу теперь прийти к нему не может… Ясно, что сейчас она ощущает себя обязанной, задолжавшей и пытается принимать участие, хоть каким-то образом…
— Ну а менты что? Не знаешь? — спросил он.
— Да, видимо, не будут они даже проверку проводить… Несчастный случай, и все. Хрена ли им париться…
— Карин, понимаешь… — Фил пробарабанил пальцами по столу. — Гадать, вот как мы сейчас с тобой, — дело бесполезное. Что на самом деле с Витькой случилось, мы не знаем, а нафантазировать тут можно все, что угодно. Если у него действительно амнезировалась целая неделя — это, конечно, очень много, но известны случаи, когда у людей из памяти выпадали годы. А потом все восстанавливалось. Вполне вероятно, он и сам хотя бы отчасти вспомнит, что произошло… И не будем исключать возможность, что он просто не хочет рассказывать об этом и говорит, что все забыл… В любом случае стоит подождать, не суетиться и не пугать самих себя.
Глядя в сторону, она как-то принужденно хмыкнула:
— Да никто никого не пугает… Я чего тебя парю — просто наслушалась разных слов и хотела понять, что это означает, и все… — Словно вспомнив о почти не тронутой минералке, сделала несколько быстрых глотков и отставила стакан. — Всяко спасибо…
— Да не за что… — В нем опять стремительно нарастало чувство, будто что-то упущено. — Ты по-любому звони. Держи в курсе насчет Витьки, и вообще…
Она кивнула почти одними веками, чуть улыбаясь — растерянно и упрямо.
Филу приходилось лечить от разных зависимостей, но вышло так, что больше всего он занимался наркоманами и за много лет работы в казенных и частных клиниках навидался этого контингента вдоволь, во всей пестроте его химического «генезиса» и во всем однообразии результатов. Дурцефалы-опиатчики, нанюханные герычем, или по-старинке гоняющие по трубам пром, пончик, марфу с Герасимом да вечную свою уксусную готовку. Высохшие, желтушные, гнилозубые, с «дорогами жизни» вдоль вздутых вен в «колодцах», «чичах» и «кукляках»… Нервные, остервенелые потенциальные суициденты из числа висящих на барбитуре: «бешенке»-нембутале, «бормотухе»-барбамиле, люминале и реладорме… Разящие яблочной кислятиной, с тромбофлебитом и концами на полшестого винтовары, мулечники и прочие «стимулянты», верные джефу, карбиду и марцефали до судорожных припадков и «марганцевого слабоумия»…
