незыблемой.
Со своими первыми учениками Иисус отправляется в галилейскую Вифсаиду («дом рыбной ловли»), к северу от Геннисаретского озера. Это соседствующее с Капернаумом поселение ожидали большие перемены. Ирод Филипп II, брат Ирода Антипы, в 30 г. решил возвести Вифсаиду в ранг полиса (города). Основная его часть была недавно обнаружена на берегу озера. Возможно ли, что там жили и Андрей, и Симон-Петр, ведь их семья была родом из Вифсаиды?
Вскоре к ним присоединяется Филипп, ибо он тоже из тех мест. Иисус просто говорит ему: «Иди за мною!» Тот тоже не сомневается, что только что встретил Мессию. Филипп в свою очередь встречает знакомого галилеянина из Каны, Нафанаила, и говорит ему: «Мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета» (Ин. 1:45). И Нафанаил в ответ: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин. 1:46). Нафанаил имеет в виду его жителей, назореев, чьи безумные притязания на причастность к колену Давидова он осуждает.
Увидев Нафанаила, Иисус восклицает: «Вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства» (Ин. 1:47), то есть верный, настоящий иудей, честный, прямой, без обмана и лжи. Тот удивлен: откуда его знают? «Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя» (Ин. 1:48). Образ смоковницы отсылает нас к благочестивым людям, изучающим в тени этого дерева Закон под руководством равви[21]. Нафанаил, таким образом, — мудрый человек, изучавший мессианские писания и потому пришедший к заключению, что перспектива появления некого потомка Давидова маловероятна.
Но упоминания, что Иисус смог без помощи зрения увидеть, когда он «был под смоковницею», достаточно, чтобы убедить Нафанаила. Разве ясновидение не является одним из признаков Мессии? Да, действительно, Иисус — тот будущий Царь Израилев, которого обещал Яхве! И Нафанаил готов следовать за ним. Иисус же говорит ему: «Ты веришь, потому что Я тебе сказал: Я видел тебя под смоковницею; увидишь больше сего» (Ин. 1:50).
В Кане Галилейской
Иисус отправляется в Галилею, чтобы присутствовать на свадьбе в Кане — родной деревне Нафанаила. Сейчас это место называется Хирбет-Кана. Это очень древнее поселение, относящееся к среднему бронзовому веку. От него остались лишь несколько невысоких стен и убогие руины: фрагменты колонн, хранилища для воды и каменные блоки. В ходе трех серий раскопок археологи Питер Ричардсон и Дуглас Эдвардс из американского Университета Пьюджет-Саунд обнаружили там остатки синагоги, стеклодувной мастерской, масляных прессов и кладбища, датируемые 70 г. н. э.
В деревне праздник, идут приготовления к свадьбе. Ведь заключение брака — не просто письменный документ ketoubbah (кетуба, или ктуба), своего рода брачный договор, гарантирующий сумму отступного для жены в случае развода. Это таинство. Все завершается ритуалом kiddouchin[22], затем начинаются шествия, празднества и танцы. Женщины суетятся вокруг будущей невесты, облачают ее в вышитое платье и свадебную фату, а затем увенчивают цветами.
На исходе дня свадебная процессия отправляется в путь вместе с женихом. Молодая выходит ему навстречу. Невесту водружают на стул и с триумфом несут в дом отца жениха. Затем отламывается кончик флакона с благовониями, обмениваются клятвами. После произнесения благословений разрезают мясо и пьют вино. Празднества продолжаются в течение всех семи дней свадебной церемонии.
Мать Иисуса Мария, несомненно, близкая родственница одного из молодоженов, пришла из Назарета — всего три часа ходьбы — в своей вдовьей одежде, с племянниками Иаковом, Иосифом, Симеоном и Иудой, сыновьми Клеопы. Приглашен и сам Иисус. Он приходит в сопровождении своих новых учеников: Андрея, Иоанна, Симона-Петра, Филиппа и местного уроженца Нафанаила.
Праздник начался на «третий день» недели. Вино льется рекой. Но вскоре оно заканчивается, а гости хотят пить. Первой это замечает Мария. Она обращается к Иисусу: «Вина нет у них» (Ин. 2:3). Иисус неожиданно говорит: «Что Мне и Тебе, Жено?» (Ин. 2:4). Это не было отказом или знаком неуважения со стороны Иисуса, но замечание матери показалась Ему несвоевременным. «Еще не пришел час Мой», — продолжает Иисус (Ин. 2:4). Он считает, Его миссия должна начаться только после того, как Иоанн Креститель завершит свою, и полон решимости сохранить тайну своей личности.
Мария обращается к слугам на свадьбе: «Что скажет Он вам, то сделайте!» Иисус, находясь на расстоянии, отдает слугам два приказа: сначала наполнить водой до краев большие кувшины, предназначенные для очищения, а затем вычерпать из них содержимое и отнести вино распорядителю пира — по еврейском обычаям это друг или родственник семьи. Тот пробует вино и шутливо говорит жениху: «Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе» (Ин. 2:10).
Мессианская свадьба Бога со своим народом
Некоторые комментаторы сомневаются в историчности этого эпизода. По их мнению, речь идет об аллегорическом повествовании. Разве такое чудо не потрясает при нашем рационалистическом подходе ко всему?
Однако рассуждать подобным образом — значит ничего не понимать в Евангелии от Иоанна, единственном, где рассказывается об этом эпизоде. А также не разуметь и логики самого Иоанна. Он одновременно и историк, и богослов. Он умеет различать небесные знаки в делах и поступках мирских и извлекать из реальности ее скрытый глубинный смысл. Вся система его мышления основана на двойном подходе — оценке истории событий и смысла, который из них проистекает.
Свадьба в Кане, в понимании Иоанна, — это «знак», а не символ. Знак подразумевает нечто понятное и реальное, что необходимо осознавать с точки зрения высшей, духовной истины. Иоанн опирается на достоверные детали, которые, вместо того чтобы быть объединенными в целостное повествование, изолированы и толкуются в более возвышенном смысле. Отсюда и полный намеков характер повествования. Мы никогда не узнаем ни имен жениха или невесты, ни родственных связей с Иисусом и Его семьей. Ни того, почему это Мария первой заметила, что вина не хватает. Евангелист умалчивает даже о главных персонажах — невеста не появляется вообще, а жених едва упоминается.
Если бы Иоанн хотел написать аллегорическую историю, подобную искушениям
