с младшим лейтенантом Клестовым о том, на чьём участке имел место полёт светящегося шара. Снегирёв был уверен, что вчерашний шар вылетел с его участка и только затем пролетел через участок Клестова. Значит, нужно дождаться этой ночи, проследить, не будут ли снова летать шары, и лишь тогда звонить во все колокола и трубить в трубы.
Снегирёв доспорил с нашим Клестовым, сел в автомобиль "козёл" и уехал. Младший лейтенант Клестов увидал, что мы рядом и кое-что поняли, и объяснил:
- Задрал хуже медведя, карьерист! Вишь, результатов дальнейших ожидает! Все свидетели говорят, что шар летел со стороны Клестов. Значит, отвечать Снегирёву, его участок. Если он разберётся, в чём дело, значит - его честь. А на случай, если не разберётся, просит: промолчи, не сообщай наверх - мало ли какая кому ерунда привиделась! Выходит, если он выслужится, мне можно свои обязанности исполнять, а если проколется - мне же мухлевать. А ведь не разберётся: никто в Клестах никакого шара не видал.
- Ясное дело! - говорит Мишка. - Клесты-то за горой! Им оттуда не видно.
- Погоди-ка! - задумался Клестов. - И чего ж им не видно? Того, что над Снегирями? Или поля с карьером? Надо бы с утра пораньше в карьере получше посмотреть. Сержант, конечно, мимо проезжал, да он же разиня.
Я набрался смелости и спросил:
- Товарищ младший лейтенант, как вы думаете, что это было?
- Есть у нас один дачник - астроном Василий Аполлинарьевич, - отвечал Клестов. - Так он думает, что это была шаровая молния. Сам он, правда, шара не видал, сидел взаперти.
Мишка насупился, что это может быть просто какая-нибудь молния, и спросил с надеждой:
- Может, это шпионский шар?
- Не знаю, будем разбираться, - нахмурился Клестов. - А вы ребята, если полуночничать вздумаете, глядите в оба - мало ли что!
Мы купили в магазине на перекрёстке молока и хлеба и оправились ужинать, ведь уже вечерело - день на речке пролетел быстро, да и встали мы поздно из-за вчерашних посиделок и страшного шара. Поужинав, мы снова залезли на крышу сарая и стали смотреть, как солнце клонится за сосны. Я вспомнил про молодёжь, читавшую друг другу стихи, и мы с Мишкой тоже начали припоминать разные стихотворения: что сами запомнили, что выучили в школе. Не стали только ворошить и, как говориться, поминать к ночи злые стихи из пионерского лагеря. Когда небо стало закатным, подул прохладный ветерок. Я подумал, что ветерок не просто прохладный, а уже сентябрьский, сказал об этом Мишке, и мы немного погрустили о том, что лето уходит и скоро придётся идти в школу. Конечно, в школе тоже много хорошего, но трудно и нет летней свободы. И в осени тоже много хорошего, как и в зиме, но нет тепла и зелени, нужно долго одеваться, не искупаешься, много хмурых дней. А ещё я подумал, но не стал уж делиться с Мишкой, что уходящее лето говорит нам о том, что всё на свете проходит и уплывает по реке времён - как в одном стихотворении, которого я не помню, хоть и слышал по радио.
Вокруг совсем стемнело, и я хотел уж Мишке сказать, что пора бы и в дом. Но в тёмном небе засияли звёзды, лучше всяких стихов. Точнее, стихи, конечно, не хуже звёзд, но звёзды появились раньше, и прежде, чем понимаешь, что стихи бывают не только весёлые или интересные, но и красивые, сначала учишься смотреть на небо - хоть я, наверное, ещё раньше, чем присмотрелся к зимнему звёздному небу, запомнил слова: "В синем небе звёзды блещут...".
- Гляди, гляди! - Мишка снова на весь двор зашептал, так что я чуть в сирень не свалился - было бы дело! - Гляди, летит!
По небу снова плыл оранжевый шар, а за ним из-за сосны показался другой. Я вспомнил, что вчерашний летел через небо справа от нас, а эти взяли заметно левее. И полетели они, куда быстрее вчерашнего, не в сторону станции, а гораздо левее, и скрылись за дальним гребнем, поросшим соснами. В этих местах очень много холмов, тётя Даша шутит: "Не одну Москву построить можно было бы! Знал бы Юрий Долгорукий, насколько здесь воздух лучше, - к нам бы переехал".
Мишка говорит:
- Звони во все колокола и бей в набат!
Я спрашиваю:
- Чего?
- Поднимаем по тревоге Клестова! - шикнул Мишка и в два счёта оказался на земле. Я за ним.
Побежали - темно, страшно, с трудом калитку открыли, зелёной лампы в соседском доме испугались. Прибегаем на перекрёсток улицы Ульяновской с улицей Надежды, где милиция. Мы знали, что искать Клестова нужно там или чуть подальше, на улице Грина, где его дом. Клестов и сам бежал к нам навстречу. Он пытался разогнать свой мотоцикл, но тот опять никак не заводился.
- Видали? - кричим.
- Видал-миндал! - по школьному ответил младший лейтенант Клестов, горько, как горький шоколад с миндалём, который я ещё не пробовал. Когда мне однажды в третьем классе дали две шоколадки, я взял себе молочную, сладкую, а горький с миндалём подарил нашей первой учительнице - старенькой Нине Дорофеевне. Взрослые почему-то любят горькое, а миндаль - это красиво. Я ещё написал, что желаю ей здоровья и всего хорошего, на открытке с белой сиренью. Я сначала хотел, чтобы сирень была сиреневой, но сделал в открытке с сиреневой ошибку.
Мы от волнения загалдели, как девчонки: что шаров было два, что полетели они левее, чем вчера, и гораздо быстрее. Тут Клестов зачем-то плюнул на палец и поднял его вверх и говорит:
- Понятно!
Он ещё подёргал - руками и сапогом - разные штуки на своём мотоцикле и печально сказал:
- Эх, там-тарарам!
Тогда Клестов, как говорится, раскочегарил рацию, которую возил в коляске мотоцикла, и стал кричать:
- Приём, приём, Снегирёв!
Клестов говорит, что рация у него самодельная, но не хуже уставной и по ней просто можно слушать радио, например музыку, даже заграничную. У него в участке есть и телефон, но у Снегирёва телефона ещё нет. Клестов кричал, потому что надеялся: старший сержант Снегирёв начеку и едет куда-нибудь в автомобиле "козёл", где новенькая уставная рация с особого радиозавода. Но Снегирёв не отзывался, и Клестов буркнул:
- Дрыхнет небось, карьерист! Без задних ног! Мне бы сейчас за ними вдогонку, а ему - в карьер!
Младший лейтенант Клестов ещё раз попробовал завести мотоцикл, но только стукнул с досады по рулю и чуть не заплакал. Потом он оставил мотоцикл у домика милиции и хотел отпереть было дверь, чтобы, видно, позвонить куда-нибудь,
