несколько сильных ударов по крупным мышцам и болевым точкам, потом мощным апперкотом подбросил грека в воздух. Тот решил еще встать. Зря. Дальше, как в старом фильме с Джеки Чаном, он просто выбивал из тела пыль мелкими тычками, потом хотел нанести последний удар, но противник свалился с ног. Кто мог идти – убрался из вида, забыв про стонущих на асфальте товарищей. Мы отряхнулись, Костя забрал у Маши пакет с вином, и мы пошли уже было дальше. Вдруг что–то меня кольнуло, как тогда на трассе, и я обернулся. Дальше на автомате перехватил руку с ножом, нацеленным Косте в спину, и провернул ее, ломая с громким хрустом предплечье и кисть, потом мощным ударом с выдохом в грудную клетку отбросил нападавшего. Николас упал, теперь ему точно нужна была скорая. Его левая рука еще сжимала мертвой хваткой длинное лезвие. Ребята обернулись ко мне. Все произошло так быстро, что казалось иллюзией.
– Что это было? – спросил Костя, разглядывая нож.
– Костя, он хотел тебя убить. Меня что–то или кто–то толкнуло обернуться.
– Кажется, ты мне только что жизнь спас. Уходим отсюда, надо этим засранцам скорую вызвать, а насчет вот этого субъекта надо пообщаться отдельно.
До отеля добрались быстро. Консьерж, увидев на нас кровь, сильно испугался и начал расспрашивать о случившемся. Мы наскоро ему объяснили ситуацию и где все произошло. Он набрал полицию и медиков. Костя отошел в сторонку и с кем–то быстро переговорил в полголоса. Через пару минут ему перезвонили, он поблагодарил неведомого нам человека, потом повернулся к нам.
– Все в порядке, не переживайте. Знакомый связался с местной полицией, там были камеры, все произошедшее уже попало в их поле зрения. По первым данным – семеро незнакомцев просто уличные хулиганы, от медицинской помощи отказались, от составления протокола тем более, а вот с Николасом история интереснее. Сын одной местной шишки, он уже давно терроризировал и местных, и туристов, отец его постоянно отмазывал. Сейчас после Пашиного удара он в реанимации. Получил по заслугам. В итоге отправится в тюрьму, как организатор нападения на иностранных туристов и за покушение на убийство. В больнице ему едва смогли разжать пальцы, чтобы вытащить нож, так что в вещдоках окажется в любом случае. Остальным тоже найдут, что навесить. Для нас ничего страшного нет, но, чтобы не цеплялись чиновники и особенно отец этого балбеса, Володя нам порекомендовал отсюда уехать, так что на Парнас едем завтра утром. А к морю вернемся в Афинах, там есть и что посмотреть.
Мы с ним безмолвно согласились. Потом зашли в лифт.
– Предлагаю откупорить одну из бутылок и заказать ужин в номер. На сегодня нам приключений хватит, костяшки с непривычки болят, – проворчал Стас.
– Я за, спасибо вам дорогие мои. Мне впервые было так страшно.
– Не бойся! «Томагавк» тебя в обиду не даст никому. Приходи к нам, чтобы одной не сидеть в номере. У меня стоит отличный синтезатор, споем что–нибудь.
– Обязательно приду.
Маша зашла к себе в номер, мы пошли к Косте. Официант принес поднос с ужином. Открыв бутылку «Айоритико», мы опустились в кресла.
– Мне кажется или мы попали в сказку? – мечтательно закрыв глаза, проговорил Костя.
– Сегодня утром я думал также.
– Когда вы гуляли? По какому поводу? – спросил Стас.
– Да, мы долго разговаривали во время прогулки, и потом я Маше предложил зайти в старинный храм. Там еще шла служба, и было настолько хорошо, что у меня такая мысль пробежала.
– Теперь ты так не думаешь?
– Нет, я согласен с Костей. День был настолько насыщенным, что только сейчас можно осмыслить, что произошло за последние четырнадцать часов. И хорошее плохое перевешивает.
В комнату зашла Маша.
– Садись сестренка, – Стас пододвинул ей кресло. Костя наполнил еще один бокал.
– Попробуй салат и цыпленка.
– Я не голодна.
– Хорошо, ты не голодна, но поесть тебе все равно надо. Винтаж старинный и довольно крепкий.
– Я поем обязательно. Спасибо вам еще раз, я никак не могу отойти от того, что видела два часа назад.
– Ну, Машенька, не переживай, все хорошо, все живы, здоровы, ни единой царапины.
– Но их было восемь. И с битами. Как бы я в глаза смотрела потом Оле с Ириной, если бы с вами что–то случилось из–за меня?!
– Ничего. Твоей вины тут никакой. Эти выродки получили заслуженное. Да и шансов у них не было, по большому счету. Мы с Пашей форму не потеряли в мягких креслах, вот за кого надо было переживать, так это за Стаса. Он как со службы уволился, так ничего тяжелее ручки и пера графического ввода в руках не держал.
– Обижаешь Кос, это же как на велосипеде ездить. Один раз научишься, потом никогда не забудешь.
– Ну молодец, молодец, возьми пирожок с полки.
– Костя, ты говорил, что в твоем номере есть синтезатор. Спойте пожалуйста что–нибудь. Спой свой любимый романс.
– Я с него и начну пожалуй.
Костя отдал голосовую команду синтезатору, в динамиках раздались звуки гитары, и он запел: «Я в весеннем лесу пил березовый сок»4.
Голос у Константина был звучный, красивый. Этот романс, как он сам говорил, он любил еще с детства, когда его родители по вечерам включали DVD–проигрыватель и они вместе смотрели старые фильмы. После мы спели еще около двадцати разных песен. Время было около полуночи. Допили бутылку «Айоритико».
– Прекрасное вино взяли, надо заказать тому хозяину ящик или пару разного вина с доставкой. Пускай отправит сразу к нам домой. У меня в погребке положим на сохранение, будем открывать при встречах при свечах.
– Хорошая мысль Стас, я за. Костя, Маша?
– Я тоже.
– Я в винах мало что понимаю, но мне понравилось, я тоже за.
– Раз все поели, давайте выйдем на балкон. Посмотрим на море, северную часть города, в котором провели два прекрасных дня, – предложил я всем.
Южная ночь была чудесна. Наступая мгновенно, практически без сумерек, она давала уставшим от дневной жары живым существам покой и мир. Звезды, казалось, висели прямо над головой. В воздухе разливался запах цветущих орхидей.
– Прохладно здесь, давайте пойдем спать мальчики. Спойте еще что–нибудь напоследок.
– Твои предложения?
– Вы сегодня не пели ту старую песню из фильма про военных, все время забываю, как она называется.
– Из «Офицеров»?
– Да. Костя спойте ее пожалуйста, у вас с Пашей она так здорово получается, аж мурашки бегают.
Эта песня была нашим гимном, знаменем отряда «Томагавк», под нее мы провожали на войне павших товарищей. От этих слов у меня всегда на глаза
