пробиваются сквозь широкое, завешенное валансом окно над раковиной и падают на старуху и маленькую девочку, замешивающих тесто для хлеба.
Как всегда, когда я наблюдаю за подобным моментом, у меня в груди становится пусто. Потому что Делайла все еще должна быть здесь, ее чернильно-черные волосы собраны в беспорядочный пучок на голове, ее кольца лежат в блюде на подоконнике, пока она помогает Сесилии с тестом для хлеба, а мука обсыпает их обеих. Она любила напевать во время готовки, но в кухне этого звука не слышно, кокой бы счастливой ни была эта сцена.
Я тяжело сглатываю, отгоняя этот образ. Мне сложнее представить Беллу здесь, но, возможно, это и хорошо. Она должна стать новым сотрудником, и от нее будет зависеть, впишется она в нашу жизнь или нет. Если я могу так легко представить ее здесь, это может означать, что я думаю о ней так, как не должен.
— Пойдем, Дэнни, — говорю я сыну, изо всех сил стараясь прогнать мысли как о жене, так и о женщине, которую я надеюсь нанять для ухода за нашими детьми. — Давай приведем тебя в порядок. Нельзя сидеть за обеденным столом с оливковым маслом в волосах.
Дэнни издает звук протеста, но все равно встает.
— Мы скоро вернемся, — говорю я Агнес, которая кивает и берет сковороду для теста.
Через полчаса мы все снова спускаемся вниз и садимся за стол в столовой. Агнес и Альдо часто ужинают с нами, по крайней мере несколько раз в неделю, и сегодня один из таких дней. Я вношу голландскую печь с жареным мясом, Агнес несет хлеб и блюдо с оливковым маслом с травами, а также подливку. Дэнни и Сесилия сидят по одну сторону стола, Агнес и Альдо — по другую, а я во главе. Каждый раз, когда я вижу, как Сесилия садится на стул, который раньше занимала ее мать, я чувствую легкую дрожь, понимая, что больше никогда не увижу там Делайлу.
В то же время я благодарен за семью, которая у меня все еще есть, и за близость, которую мы разделяем. Мое решение привести Беллу в этот мир колеблется, хотя бы на мгновение. Что, если это нарушит тот баланс, который у нас есть сейчас? Но я вижу, что все может пойти не только плохо, но и хорошо.
— Я думаю нанять кого-то нового, — медленно говорю я, глядя на Агнес, пока нарезаю тушеное мясо. — Няню.
Агнес поднимает бровь, передавая блюдо с маслом Сесилии.
— О? Неужели, Габриэль?
В ее голосе звучит нотка настороженности. Я думаю, что это, скорее всего, связано с теми же сомнениями, что и у меня.
— Я подумал, что это может быть полезно для нас. — Я бросаю взгляд на Дэнни и Сесилию. — Вам бы это понравилось? Новый друг, который будет помогать Агнес в течение дня, пока меня нет дома?
Сесилия хмурится, смотрит на Агнес и снова на меня.
— Может быть, — сказала она. — В зависимости от того, какая она.
Дэнни только пожимает плечами, намазывая масло на кусок хлеба.
— Ну ладно, — говорит он, откидываясь на спинку стула.
— Агнес? — Я оглядываюсь на нее. — Что ты думаешь?
Она поджимает губы, но медленно кивает.
— Помощь может быть хорошей, — говорит она, и в этот момент я чувствую уверенность в том, что мое решение пригласить кого-то, будь то Белла или кто-то другой, было правильным. Я никогда не знал Агнес как человека, который с готовностью признает, что ей нужна помощь, поэтому ее слова означают, что время пришло. Я наблюдаю за ней, пока она кладет вторую порцию на тарелку Альдо, и ищу признаки того, что что-то еще не так, как она говорит. Но она просто выглядит немного усталой. В конце концов, она стареет, как бы мне ни хотелось это признавать. Я помню, когда она была еще молодой женщиной, управляющей домом для моих родителей.
Я пока оставляю эту тему, желая дождаться, когда дети лягут спать, чтобы обсудить ее дальше. Мы заканчиваем трапезу за более легкими разговорами, обсуждая с Сесилией и Дэнни школу и то, как они рады летним каникулам, которые начнутся на следующей неделе. Еще одна причина привлечь дополнительную помощь. Белла, если согласится, сможет снять часть нагрузки с Агнес, пока дети будут находиться здесь весь день, а не в школе.
Когда ужин закончен, Сесилия и Дэнни помогают Агнес убрать со стола. Желание научить их заботиться о себе — одна из многих причин, почему Делайла никогда не нанимала больше персонала, и почему я продолжаю этого не делать. Я не хочу, чтобы они выросли, ни разу не помыв посуду и не убрав свои комнаты.
Ночная рутина всегда одна и та же. Я поднимаю их наверх, укладываю спать, а затем возвращаюсь вниз, чтобы налить себе вечерний напиток. Когда я вхожу с бокалом вина, Агнес уже в гостиной, немного прибирается, и я качаю головой.
— Уже девять, Агнес. Оставь это до завтра.
— Что, я не могу немного убраться? — Она бросает на меня многозначительный взгляд, и я опускаюсь в кресло, хмуро глядя на нее.
— Ты не можешь работать весь день. Иди, дай ногам отдохнуть. Почитай книгу или повяжи. Что бы ни было твоим хобби в эти дни.
— Мое хобби — заботиться о тебе. — Она смотрит на меня ласковым, но слегка обеспокоенным взглядом. — И я хочу побольше узнать о возможной няне, которую ты нанимаешь.
— Что ты хочешь знать? — Я опираюсь одной ногой на колено, откинувшись назад. — Она дочь Масео Д'Амелио.
— Пфф. — Она машет рукой. — Мне это ни о чем не говорит. Но если ты назвал ее дочерью, значит, она молода, да?
Я неловко отодвигаюсь, задаваясь вопросом, куда ведет этот разговор, и вспоминаю столкновение с Беллой в коридоре. На самом деле я не знаю, сколько ей лет.
— Думаю, наверное, около двадцати.
— Мммм… — Агнес фыркает, смахивая пыль с камина. — Как я и думала. И симпатичная?
— Наверное. — Я старался не думать о том, насколько красива Белла Д'Амелио. Это никак не влияет на мой интерес к ней. Но "красивая" — слишком простое слово, чтобы описать, насколько она прекрасна, когда плачет. Могу только представить, как она выглядит, когда не плачет.
— Значит, ты решил, что мне нужна помощь, и нанимаешь в качестве помощницы молодую симпатичную дочь твоего соратника? — Агнес поворачивается ко мне лицом, и на ее лице появляется озадаченное выражение, когда она кладет руки на бедра. — Я правильно поняла?
Я сужаю глаза, делая еще один глоток вина.
— Не начинай, Агнес. Это
