продолжил: — Мистер Рой…хм… Рой, вам не кажется, что это не приливная гряда, а самая настоящая мощёная дорога? Вы только посмотрите.
— И то верно, — согласился Гаррет. Он подставил ладонь козырьком ко лбу и внимательно разглядывал место посадки. — Видно, что здесь побывали колёса. Неужели мы дотянули до Адаман? Это радует. Стало быть, дождёмся тех, кто этой дорогой пользуется и всё окей?
Все вокруг услышали эти слова, и лица их посветлели. Вот так рождается надежда.
— Значит, всё удалось? — срывающимся голосом переспросил Крофт. — Ты слышишь, Наташа? Мы живы и мы… как вы сказали? Мы дотянули! Так… — он поднял руку с телефоном: — Здесь должна быть связь, — и вскочив на ноги, в попытке поймать сеть, размашисто побежал вдоль насыпи с поднятым гаджетом в руке.
— Небо сжалилось над стариком, — благодарно шептал профессор.
— Мистер…, - Натали, прикрывая пунцовую от оплеухи половину лица, обратилась к «терминатору». — Спасибо вам… и пилоту, надеюсь, с ним всё обойдётся. И вам, — последнее она адресовала Ивану.
— Когда я расскажу об этом в школе, все обзавидуются! — запальчиво прокричал Питер и тут же посерьёзнел: — Вот только что случилось с двигателями?
— Да какая разница! — махнул рукой Гаррет. — Главное, мы живы и рядом с дорогой, по которой ездят люди. Это же дорога, верно? — сам у себя спросил он, и сам же ответил: — Такое приливу не по силам.
Все дружно засмеялись. И словно эхо вторило Рою Гаррету, глухо прозвучал голос сикха:
— Вы правы, такое приливу не под силу.
Очнувшийся он приподнялся на локтях и с отвращением таращился на «дорогу». У него не было лица. Вместо лица маска вуду. Чёрная, будто измазана пеплом. Морщины на лбу превратились в рытвины. Клочковатая борода слилась с угольными щеками и только белки взбешенных глаз белели, излучая ненависть к тому месту, куда они были направлены.
— Такое по силам только людям, — не своим голосом вещал сикх. — Вернее солдатам, двое из которых мертвы, а третий сейчас перед вами. Не могу поверить, что такое может повториться дважды.
Все пораженно уставились на пилота.
* * *
Пенджабца бил озноб. И без того обветренное лицо его совершенно задубело, а в глазах застыло страдание. Голос его звучал натужно, с хриплым присвистом. Вероятно, сломанное ребро повредило лёгкое. Он говорил долго и тяжело, но видимо то, чем сейчас делился сикх с горсткой своих случайных попутчиков, до этой минуты не рассказывал ещё никому. Рассказ его был сбивчив, прерываем тягучими болезненными паузами и местами достаточно путан, но если сложить всё вместе, вот как выглядела поведанная им история.
Случилось это тридцать лет назад, в начале семидесятых, когда пакистанские самолёты предприняли ряд превентивных ударов по северо-западным авиабазам ВВС Индии.
Курсант штурманских курсов Прэйтап Сингх служил без году неделя и мог не лететь в ту ночь. Но опыт боевого бомбардирования — это не учебный вылет. Такому на тренажёрах и полигонах не научиться. К тому же парень был молод, горяч и месть за смерть товарищей по оружию считал делом чести.
Над Бенгальским заливом их штурмовой бомбардировщик обстреляли с моря. Отказал левый двигатель, «издох» генератор вместе с приборами навигации и машина потеряла ориентирование. Оставалось два варианта: продолжать полёт «в тёмную» и на одном роллс-ройсе в надежде дотянуть до авиабазы либо искать место для аварийной посадки.
На рассвете, когда «под крылом» показалась береговая полоса, радости экипажа не было предела. Было решено садиться. Дабы найти подходящее место для посадки пришлось сделать несколько подлётных манёвров и сбросить весь бомбовый запас в океан, пока лучи восходящего солнца не высветили по курсу намытую приливом гряду. Посадка выдалась тяжёлой. Самолёт едва не развалился надвое. От гасившего скорость многочисленного тейлстрайка загорелся хвостовой отсек, но быстро был потушен. Спасло форсированное торможение единственным двигателем. Но из-за того, что при приземлении неимоверно тянуло влево, выгнулась передняя стойка шасси, повредился гидропривод, и заклинило левый элерон. И всё же, экипаж остался жив.
Три дня они продирались сквозь тропический лес на восток пока не вышли к противоположному берегу. Тогда-то они поняли, что находятся на острове. А спустя неделю безуспешных поисков следов цивилизации выяснилось, что остров этот либо полностью необитаем, либо не имеет никаких контактов с «большой землёй».
— Что вы хотите этим сказать? — не выдержав напряжения, впервые за всё время рассказа прервал сикха Крофт.
— Именно то, что сказал, — бесстрастно ответил тот. — Мы решили не ждать чуда, а выкарабкиваться собственными силами, пока они у нас ещё оставались. Повреждения самолёта оказались незначительными. Благо, военное судно оснащено необходимым инструментом. Мы подложили под фюзеляж срубленные деревья и, используя их как домкрат, вытащили увязшие в песке шасси. Затем мы выправили переднюю стойку, починили заклинивший элерон и привели в порядок топливопровод левого двигателя, перебитый снарядом пакистанской зенитки. Через две недели самолёт был готов. Оставалось дело за невыполнимым, а именно за «взлёткой».
Ночами на самодельной телеге мы свозили сюда сырую мангровую глину и, мешая её с илом, до утра мазали заранее уложенные вдоль хода шасси пятифутовые ряды из стянутых лианами и утрамбованных в песок пальмовых стволов — их мы рубили неподалёку — чтобы дневное палящее солнце превратило наш ночной труд в монолитный настил. Мы пили дождевую воду, питались корой и корнями, поочерёдно переболели малярией, но, не прекращали работу. Когда наш бомбардир Раджиш Арора повредил ногу, ему пришлось ползать на брюхе, чтобы глинистым раствором шпаклевать щели между бревнами, вкопанными мной и командиром. Так за десять мучительных месяцев мы соорудили полторы тысячи футов этой чёртовой «дороги». Она и до сих пор здесь, занесённая песком. При посадке я чувствовал её. Каждое бревно чувствовал! Каждый стык, дьявол его дери!
К середине своего повествования пенджабец едва не задыхался. Ему приходилось выдавливать из себя каждое слово. Фразы его сделались бессвязными, лицо налилось кровью, глаза вылезли из орбит. Борода вздыбилась торчком, как павлиний хвост. Ему стало совсем невыносимо дышать.
— Дайте воды, — попросил он.
Чакрабати подал банку Спрайта, а Брижит приставила её край к пересохшим губам пенджабца. Тот сделал несколько глотков и благодарно прикрыл веки.
— Вряд ли я что-либо понимаю, — в полголоса произнёс Крофт.
— Ясно то, что этот парень знал, где садиться, — также тихо сказал Гаррет. — Теперь осталось понять, что со всем этим делать дальше.
— Когда, наконец, мы укрепили грунт, — продолжил сикх спустя долгую паузу, — пришло время готовиться к взлёту. Мы сняли с самолёта всё лишнее, максимально облегчив вес. Разобрали бомбовый
