своего места вскочила. — Дуралейка. Иди, чтоль, ужин приготовь… Илья голодный вернется.
Это знаете, как в том анекдоте:
«Мама кричит из окна сыну:
— Сашаааа, домой!
— Что мам, я замерз?
— Нет, ты хочешь кушать!»
— Мариетта Руд…
— МАРИЛЕТТА!!!
— Да-да, так вот… а Вы ж знаете, сколько лет Вашему сыну? — С подозрением поглядываю на женщину.
— 32! — Гордо отвечает.
— Угу… — играю бровями, — 32!!!
Женщина хлопает ресницами, но намек не понимает.
Вздыхаю и поднимаюсь из-за стола. Заглядываю в холодильник, где стоят судки с едой, которые успела приготовить ещё вчера.
— А с этим как быть? Раздать бедным? — Постукиваю по двери холодильника ноготком.
— Выбросить, конечно. Оно ж не свежее.
— Это ОНО Вам сказало? — Нет, ну откуда она может знать, свежее или нет?
— Мой сынок привык кушать только свежеприготовленную еду.
— Вашему сынку 32, хочу напомнить…
— Это не повод его травить и портить ему желудок.
— Скажите, МариЛЕтта Рудольфовна, а когда Ваш сынок начал с девушками кувыркаться, Вы случайно скромненько не сидели на краю кровати, подсказывая, что и как нужно делать? — Я просто уже не выдержала.
Вот из-за таких мамаш потом сотни баб нормальных страдают. Поприучивают, слюнтяев вырастят, а ты потом мучайся с ними.
Долгожданный лязг замка послышался в коридоре, и я выдохнула с облегчением, приваливаясь лбом к прохладному холодильнику.
Илья медленными шагами прошел в кухню, заглянул с опаской, и улыбнулся.
— Живые… — Ну, как сказать…
— Сынок, ты так быстро вернулся? Мы даже чай не допили с Ольгой. — Я нахмурила брови, рискуя получить такую же морщину на лбу, когда услышала её елейный голосок.
— Я спешил… — Ну да, заливай… Не удивлюсь, если он вообще до соседнего двора доехал и там крутился, пока мы тут боевые действия вели.
— Милый, мне тут Ксюшенька звонила, она так переживает…
— Ангела Меркель Вам случайно не звонила? — Пробубнила себе под нос, доставая разделочную доску.
— Мам, мы с Ксюшей расстались. — У меня вылетела нож из рук. Под громкий звон, маман прижала руку к сердцу и показательно стала оседать, одним глазом поглядывая, ловит её сыночка или медленней нужно.
— Мама! — Усадил женщину на стул, попрыгал около родительницы, и помчался за аптечкой.
— Ах ты паразитка, так и знала, что это из-за тебя, прохвостки, они поругались.
Стояло Илье выйти из кухни, как, О, Святые Угодники! Чудо, не иначе, женщине вмиг стало лучше.
— Илья, твоей маме уже лу…
— А-ну замолчи! — Ухватила меня за руку, на что я лишь заулыбалась.
— Хватит комедию ломать, МариЕтта Адольфовна. Я их не ссорила, меня просто наняли ремонт сделать, через пару дней я уйду и тащите сюда свою истеричку Ксюшеньку, только пусть снова квартиру не громит, а то разорится Ваш сыночка на наших услугах.
Я сдавала Илью с потрохами, и мне не было стыдно. Нечего было меня одну бросать!
— Ты что несешь, брехло деревенское? Ксюшенька очень воспитанная девочка, она бы не …
— Да-да, так и есть.
Отмахнулась и вышла из кухни. С ужином покончено. Всё сами, всё самиии…
Утро меня встретило замечательным ароматом ванили и жаренных сырников.
— Прекрасно… — Сдулась я, понимая, что дракониха встала раньше, и сейчас начнет задвигать о том, что пока я выдела сладкие сны, она бедная у плиты крутилась.
Приняв наскоро душ, вхожу в кухню и радостно произношу:
— Доброе утро, МариЕтта Адольфовна. — Маман скрипнула зубами, бросив взгляд на настенные часы. Как же мне нравится коверкать её имя и отчество. Женщина всегда так смешно щеки раздувает.
— Скорее уж, добрый вечер. — Смотрю туда же, и закатываю глаза.
На часах всего 10 утра, но конечно, я наглая сова, которая совсем не ценит гостеприимство её сына.
— Приятного аппетита. — Ставит передо мной тарелку с сырниками, щедро улитую сметаной и присыпанную сахаром.
Только присела, как в кухню вошел Илья.
— Доброе утро. — Радостно поздоровался, и ненавязчиво клюнул меня в щеку, на что женщина у плиты клацнула челюстью.
Пробубнив что-то себе под нос, поставила такую же тарелку перед сыном, а я уже измазала самый большой сырник в сметане и целиком засунула в рот.
Из глаз брызнули слезы, когда дико соленый вкус прокатился по рту. Неосознанно глотнула всё, и закашлялась.
— Оль… — Обеспокоенно подскочил Илья. — На, попей. — Протянул мне чашку с чаем, а я всё никак отдышаться не могла. Делаю большой глоток и выплёвываю содержимое чашки на стол. Господи, роппа какая…
Ну старая корова, я тебе устрою. И не отмажешься, что соль с сахаром перепутала.
Женщина довольно поглядывала на меня, оперев свою немалую пятую точку о столешницу.
— Очень вкусно, спасибо. — Сквозь пекущие губы поблагодарила её, на что дракониха победоносно засияла и сверкнула глазами от удовольствия своей пакости.
Глава 16
Когда мы удалились с Ильей в кабинет, дорабатывая последние штрихи ремонта, на часах уже был полдень.
Потерла уставшие глаза, когда почувствовала нежное прикосновение к своей ладони.
Слежу за тем, как Илья ведет кончиками пальцев от кисти до предплечья, зарывается в мои волосы и притягивает к себе за затылок.
Трепетный поцелуй превращается в настоящее пламя между нами, и одним махом Илья усаживает меня на стол, а сам удобно становится между моих разведенных ног.
— Оль…? А пошли на свидание, а? На настоящее… — Голова шумит, а перед глазами всё плывет от поглаживаний спины. Илья водит рукой вверх — вниз, покрывает лицо мелкой россыпью поцелуев, и я только угукнуть смогла в ответ, когда его губы вновь накрыли мои, а сам мужчина прижался ко мне слишком очевидным возбуждением.
— Гм… — Словно ушат ледяной воды, слышится за спиной противный и недовольный голос маман. — Илья! Можно тебя на минутку?
Я изъявила желание приготовить обед, и выскочила из помещения, оставив Илью на растерзание дракону.
Пылающие щеки, бешеный стук сердца и счастливая улыбка на припухлых губах. Всё это мне пришлось прятать, отворачиваясь и колдуя над блюдами.
Крутилась, вертелась, запекала мясо с картошкой, нарезала салат, сварила вкусный морс и накрывала на стол.
— Кушайте-кушайте, Марилетта Рудольфовна. — Подкладывала ей мясо, а женщина давилась им, но ни слова не проронила, лишь её красное лицо выдавало какой-то дискомфорт.
— Мам? Всё хорошо?
— Да, Илюша…
— Вкусно? — Улыбнулась ехидно.
— Очень… — Сквозь зубы ответила.
— Тогда я Вам ещё соуса подолью. — Илью не смутило, что на столе стояло две абсолютно одинаковые соусницы. И даже то, что ему я поливала соус из другой, а не из той, которая предназначалась для его матери, тоже.
А что я? Я ничего… Просто добавила туда побольше перца чилли, мелко нарезала халапеньё и про каенский перец не забыла.
Немного
