стала для меня наименьшей из всех проблем.
Никогда раньше не бывала в строящихся зданиях и правильно делала. Туда с моей боязнью высоты ходить строго запрещено.
Каждая временная лестница с невозможно короткими перилами и просветом вниз, стоила мне по меньшей мере года жизни. Поднимаясь по ступеням настолько прижималась к стене, что теперь весь правый бок испачкан в извёстке.
Сейчас же мы подобрались к месту, где пол просто заканчивается и начинается обрыв в несколько метров.
Калинин с Ногинским стоят у самого края и у меня только от одного этого зрелища подгибаются колени и зреет паническая атака. Даже защитную каску, постоянно сползающую на глаза, специально не поправляю, чтобы на начальника с подрядчиком не смотреть.
Лысый дядечка тоже недолюбливает высоту, держится от края на почтительном расстоянии, но это скорее обычная предосторожность, а не как у меня фобия.
— Валерия, вы всё успели записать? — меняя место дислокации и проходя мимо, поинтересовался Калинин.
— Вы не могли бы повторить последний пункт, — догнав начальника, шёпотом попросила я, и он резко затормозил.
— Опять? — пусть тихо, но всё равно прорычал Тимур Артёмович. — Валерия, ещё два часа назад вы производили впечатление собранной и коммуникабельной девушки. Не могу понять, что с вами произошло? Ходите и через шаг спотыкаетесь. Постоянно переспрашиваете. Бумаги с пола собирали только пять раз. Понимаю, целый день в дороге – выматывает, но тем не менее соберитесь.
— Простите, постараюсь, — виновато опустила глаза.
— Тимур, хорош уже на Леру наезжать, — послышался возмущённый голос Ногинского, он, видимо, заметил, что мы остановились, и вернулся. — Она, в отличие от тебя, не знала, какой на стройке бардак, почему не сказал переобуться в кроссовки? Сам бы походил на высоченных копытах, и мы бы посмотрели, сколько раз споткнулся ты.
Начальник бросил на подрядчика испепеляющий взгляд, который ничего хорошего не обещал, а потом всё же обратил внимание на мою обувь и тяжко вздохнул.
— Осталось всего десять минут. Потерпите?
Туфли у меня удобные на устойчивом каблуке, и я ни капельки не устала, готова ещё хоть десять часов подряд бродить за Тимуром хвостиком и записывать, но с условием, что больше не будет этих жутких лестниц с обрывами.
— Конечно, — лаконично отозвалась я, намереваясь позже и не при всех, объяснить Калинину причину рассеянности.
Тимур возглавляет процессию, за ним идёт лысый дядечка, а мы с Ногинским плетёмся в хвосте.
— Какие планы после работы? — озорно подмигнув, тихо-тихо спросил Захар.
— Валерия будет разбирать записи и вносить их в договор, а как закончит, сразу ляжет спать, чтобы рано встать утром, — раздался голос начальника и эхом разнёсся по зданию.
Не знаю, каким образом Тимур услышал Захара, но он его услышал и даже ответил.
Специально или нет, но через минуту Калинин позвал Захара к себе, и теперь все мужчины идут впереди, и лишь одна я тащусь в отстающих, зато экзекуция почти закончилась, мы выходим из здания.
— Валерия Павловна, сейчас внимательно смотрите себе под ноги, впереди обрыв, переходите его аккуратно по доскам, — предупредил Тимур Артёмович, и в душе похолодело.
Какой такой обрыв?! По каким ещё доскам?!
Видимость оставляла желать лучшего. На улице уже успело стемнеть и тусклые редко разбросанные по зданию лампочки ситуацию особо не спасали. Если бы не фонари на защитных касках, пришлось бы двигаться чуть ли не на ощупь.
Вглядываюсь вперёд. Силуэты трёх мужчин отлично вижу, но обрыв ещё не замечаю.
— А где он? — кричу я, перспектива улететь и свернуть шею, как-то не вдохновляет.
— Перед нами, подойдёшь ближе, сразу увидишь, — это уже сообщил Ногинский и оказался прав.
Дыру от стены до стены шириной в три метра, я бы действительно не пропустила.
Остановилась за метр от обрыва и направила луч фонаря прямо в зияющую черноту и это стало моей фатальной ошибкой.
Пока не видела, что там, не боялась, сейчас же сердце колотится в бешеном ритме, руки от страха дрожат, и я без понятия, как заставить себя пройти по доскам.
— Валерия Павловна, в чём дело? — строго поинтересовался начальник.
Попыталась пересилить себя, но даже одну ногу и лишь на сантиметр не удалось передвинуть вперёд.
— Лера, не переживай, мост крепкий, нас выдержал, и широкий по нему легко можно вдвоём прогуляться под ручку — заметил Ногинский.
— А мы же здесь раньше не проходили, может, я лучше выйду из здания тем же путём каким…
Тимур даже договорить мне не дал.
— Это намного дальше и там совсем нет освещения. Валерия Павловна, чего-чего, но капризов от вас точно не ожидал.
— Да не капризничаю я, а боюсь высоты, — нервно и где-то обиженно призналась я.
— Лера, да какая там высота, — весело заметил Захар. — Три метра не больше, при желании можно даже спрыгнуть и ничего не сломать.
— Дело совсем не в количестве метров. В самолёте, например, я нормально смотрю из иллюминатора вниз, вообще не боюсь, а стоит забраться на третью ступень стремянки, как голова кружится, и я начинаю паниковать.
— Да что мы тут демагогию развели, — с этими словами Ногинский перебрался на мою сторону и взял за руку. — Я тебя переведу, ты только вниз не смотри.
От одной мысли, что я вот прямо сейчас окажусь на этом так называемом мосту, голова закружилась и меня повело в сторону.
— Захар, стой, — Калинин в мгновение оказался возле нас. — Если ты силком потащишь Леру по доскам, она вас обоих сбросит вниз, — предупредил партнёра Тимур и обратился ко мне. — Я так понимаю, у вас не просто боязнь высоты, а фобия?
Кивнула.
— Ну тогда придётся возвращаться и выходить длинным путём, — скривился Ногинский и оглянулся в другой конец этажа, туда откуда пришли.
— Не обязательно, — начальник внимательно на меня посмотрел. — Валерия, вы можете закрыть глаза и максимально расслабиться.
— Нет.
— А без расслабиться, просто закрыть глаза? — не знаю, что именно Тимуру показалось весёлым, но вопрос он задал насмешливо.
— Могу, — буркнула я и зажмурилась.
Ощутив, как меня подхватывают и отрывают от пола сильные руки, сразу сообразила, что задумал Калинин. Он решил перенести меня через обрыв на руках.
— Нет, нет, нет — запричитала я и принялась давить мужчине на грудь, чтобы высвободиться.
— Лера. Лера. Лера, успокойся и посмотри на меня, — Калинину
