почту.
Чёрт побери…
Вот до какого конфуза довела меня реакция на близость Калинина. Проморгала письмо.
Вместо того чтобы на полную катушку включить режим профессионала, как малахольная девица нервничала, смущалась и, чего греха таить, пускала на него слюни.
— Простите, больше такого не повторится, — чувствуя, как от стыда вспыхнули щёки, пообещала я, открыла в телефоне почту и принялась изучать договор.
Не знаю, что так развеселило Тимура Артёмовича, но он рассмеялся.
— Валерия, расслабьтесь. Насчёт минуса я пошутил. Во-первых, это мелкий прокол, а во-вторых, вы просто не привыкли к новому месту работы, поэтому и теряетесь. Кстати, не забыли, предупредить кого следует, что не вернётесь домой ночевать?
Слова про шутку ни капли меня не успокоили, а вот последнее замечание, вернее, формулировка, смутила. Ещё несколько часов назад Тимур говорил: «Возможно придётся заночевать на стройке», а сейчас это прозвучало так, словно мы там гарантировано заночуем.
— А мне некого предупреждать. Родители живут за две тысячи километров отсюда, так что не потеряют, — не без горечи в голосе пояснила я и продолжила читать договор.
— Вообще-то, я имел в виду вашего молодого человека, — не сразу, а через какое-то время уточнил Тимур.
— Обязательно бы предупредила, если бы он у меня был, — добравшись до суммы договора и откровенно обалдев, на автомате ответила я.
— Валерия, а вы уверены, что у вас действительно нет молодого человека? — зло усмехнулся Калинин и смерил меня брезгливо презрительным взглядом.
— Уверена, — процедила сквозь зубы и не удержалась от ехидного замечания. — Я ещё пока в здравом уме и помню такие моменты.
Всё, сейчас за грубость мне велят написать заявление на увольнение и высадят на дороге.
Не знаю, как долго мы ехали в гробовой тишине, может, несколько секунд, а может, и минут. В ожидание катастрофы, восприятие времени искажается.
В итоге Тимур ещё раз на меня внимательно посмотрел, но теперь уже задумчиво и как будто с каким-то сомнением, а после непринуждённо улыбнулся и кивнул:
— Ясно. Парня нет.
Когда у меня затекло всё, что может затекать, отсидела всё, что можно отсидеть, желудок опять требовал пропитания и тянуло посетить прекрасное место под названием туалет, мы наконец-то въехали на огороженную забором территорию стройки, а когда по гравийке дотряслись до пятиэтажного здания с дырками вместо окон, Калинин подался вперёд, прищурился и не без тяжести в голосе выдохнул:
— Ногинский уже здесь.
— А это кто? — поинтересовалась я и, проследив за взглядом Калинина, поняла, что он имеет ввиду кого-то из двух мужчин, находящихся возле входа в здание.
— Захар Дмитриевич Ногинский – владелец фирмы подрядчика. Мутный тип. Обычно стараюсь с ним не иметь дел, но тут, как уже говорил, выбора не было. Валерия, я вас попрошу быть с ним настороже и близко не подпускать.
— Почему?
— Вы в его вкусе, а он как раз в поисках жены номер три.
— Я вас поняла, можете не беспокоиться.
Калинин припарковался, вышел из салона на улицу, и по тому с каким из двух мужчин он первым обменялся рукопожатием, определила, кто из них Ногинский.
Вопреки ожиданию это оказался не пузатый дядечка за пятьдесят с лоснящейся лысиной, а молодой мужчина, который не то чтобы не уступал Тимуру Артёмовичу во внешних данных, а пусть с небольшим отрывом, но выигрывал у начальника. Ногинский был чуть выше, чуть шире в плечах и бросался в глаза тоже чуть больше.
Глава 4
Выходить из автомобиля не тороплюсь, из укрытия наблюдаю за ситуацией, начальник же сказал, держаться от его делового партнёра на расстоянии, вот я и сижу, не отсвечиваю, послушно исполняю распоряжение.
Тимур Артёмович что-то увлечённо обсуждает с лысым дядькой, Ногинский на них поглядывает, но без особого интереса, то землю сковырнёт носом туфли, то со скучающим видом задерёт голову к небу, но в какой-то момент он на мгновение замер, затем резко развернулся и точным прицелом сфокусировал на мне взгляд.
А вот не надо было таращиться во все глаза, он обернулся не просто так, а потому что почувствовал на себе чужое внимание.
Ногинский, склонив голову набок, прищурился и с плутоватой улыбкой направился в мою сторону.
Когда он приблизился, мне пришлось опустить окно.
Ну а как иначе?
Человек же явно подошёл пообщаться, тут либо выходить к нему на улицу, либо как сделала я, убрать между нами преграду в виде стекла.
— Здравствуйте, — вежливо улыбнулась.
Нормально, нет?
Я с ним поздоровалась, а он в ответ на цыпочки приподнялся, чтобы в салон заглянуть и лучше меня разглядеть.
— Тимур, таких девушек, как твоя спутница надо выгуливать на лазурном берегу, а ты её притащил на стройку, месить грязь, — не отрывая от меня глаз, выкрикнул он и гораздо тише добавил. — Вы не того парня выбрали.
Что значит выгуливать, я ему, что ли, собака,
— Захар, Валерия Павловна мой юрист, не надо отвлекать её от работы, — Калинин не поленился и тоже подошёл.
Ногинский недоуменно на меня посмотрел, приблизился ещё на шаг, можно сказать, улёгся на дверцу и с недоверием спросил:
— Серьёзно, вы юрист?
— Да, а что, не так?
— Делать вам больше нечего, кроме как работать.
— Захар! — рявкнул Калинин.
— Да, понял я, не отвлекать, — лицо Ногинского, наконец, исчезло, зато послышалось его насмешливое замечание. — Тимур, а подскажи телефон кадрового агентства, которое вот таких, как у тебя юристов находит. Я бы их озадачил на полгода вперёд.
— Валерия Павловна, всё хорошо? — осведомился начальник.
— Вполне, — заверила я, хотя это, конечно, было не так.
Только сейчас до меня дошло осознание, что я за шесть часов дороги от цивилизации в компании начальника, которого не знаю даже недели, а других мужчин так и вовсе вижу впервые.
Стройка, много ям, ещё больше цемента, забетонируют тут блин, и никто никогда не узнает.
Ой, да ладно...
Сама на себя нагнала страху.
Калинин с Ногинским ведь не отмороженные бандиты, а серьёзные, деловые люди.
Так как до наступления темноты оставалось совсем ничего, около двух часов, а здание было освещено лишь частично, к осмотру объекта приступили незамедлительно. То есть минуя обычные человеческие потребности, такие как питьё, еда и поход в туалет.
Последнее особенно огорчало, потому что о свидании с унитазом мечтала ещё в дороге.
Где-то уже через тридцать минут, после того как осмотрели первый этаж, невозможность сходить в туалет
