это чтобы любили тебя… А вёл себя претендент на руку и сердце на редкость скромно. Не робко, нет, просто не нахально. Как, ей казалось, и должен себя вести серьёзный порядочный парень. С ответом не торопил, приставать не пытался, на частых свиданиях не настаивал. Когда же она соглашалась, всегда ждал с букетом — простеньким, из полевых цветов. Но ей они, своими руками собранные, были дороже самых расшикарных рыночных… И тянуть-то дальше некуда уже: ему ведь действительно перераспределиться надо успеть, пока ещё возможность есть.
Так в конце концов и сказала «да». Ну, почти: к родителям его на выходной согласилась съездить — после чего отказать совсем уж неудобно будет. Переволновалась из-за предстоящего визита просто дальше некуда. В субботу долго заснуть не могла — а наутро подскочила чуть свет и, пока кофе на кухне пила, подумала: ну чего ему на такси тратиться, за ней заезжать? Крюк такой… Преспокойно и сама до общаги на троллейбусе доберётся, не принцесса. Разбудит его, кофе из термоса напоит, будет ему сюрприз. И погода сегодня — просто чудо, до автостанции пешком прогуляться можно…
Сюрприз, что и говорить, вышел на славу — не совсем, правда, тот, на какой она рассчитывала. Но как без особой радости роман этот начался, так без большой печали и закончился. И через несколько дней Катя сама уже не могла взять в толк, как умудрилась вляпаться в столь малоприятную историю. Хорошо ещё, оставшуюся без продолжения…
— Катерина Максимовна, — напуганный, похоже, её неожиданным всплеском эмоций, начал оправдываться Кузнецов, — но вы же всё совершенно не так поняли. Я вообще ничего такого в виду не имел. Ну зачем вы навыдумывали?
Не ты, так другие — чуть было не ответила она… Но за других-то он уж точно не отвечает… Ей вспомнилось, как Света напутствовала её на перроне: «Ты, главное, не затворничай там. Но и не спеши, присмотрись для начала хорошенько. Если сеть пошире раскинуть, вполне может попасться что-нибудь стоящее.» Такой практично-утилитарный совет подруги Катю лишь расстроил. Но ещё больше расстроила её мысль, что Света, возможно, права. Что вот так оно и выглядит в реальности, это маленькое женское счастье. И ничего другого в жизни просто не бывает. Глупо забивать себе голову красивыми сказками для взрослых…
— А который привет передавал, — продолжал Кузнецов, — так у него и вообще жена есть, если хотите знать.
— Тем хуже. Будто это кого-то когда-то останавливало… — уже почти без сарказма, скорее с грустной иронией заметила в ответ Катя. — Это, что, тот тип, с которым ты сегодня на балконе трепался?
— Ну да…
— И это он сейчас на нас пялится — за столиком у тебя за спиной?
Кузнецов оглянулся. Мужчина, о котором она говорила, подмигнул и помахал ему рукой.
— Он…
— Как видим, приехал-то один, без жены. А в соседки старушенция попалась — ну не жалость ли? — с едкой усмешкой заметила она. — И с чего ты, кстати, взял, что он женат? Он, что, кольцо тогда ещё не успел снять? Так подсуетился уже.
— Нет. Кольца у него, по-моему, вообще не было… Не обратил внимания. Он мне сам про жену сказал.
— А ты его, значит, спросил. Ну и зачем же, если не секрет?
— Катерина Максимовна, вот за что вы на меня так? Я же правда ничего плохого не хотел. Ничего я у него не спрашивал, только откуда он. Он вообще ко мне сигарету подошёл стрельнуть — и мы поговорили про то, куда я поступать собираюсь. А он тогда сказал, что после окончания я, может, к ним попаду. И в самом конце уже только про вас спросил.
— Ну и что же ты ему про меня наплёл? — уже добродушно, чуть скривив губы, поинтересовалось Катя.
— Ничего. Сказал, что вы — моя учительница. А он думал, старшая сестра. Но тут он вспомнил, что ему надо срочно жене позвонить, и сразу ушёл, только привет просил передать. Всё.
— Что, вот так прямо и сказал: надо позвонить жене?
— Ну, я точно слов не помню, но, в общем, да.
— Хм, надо же. Так глупо проколоться…
— Да почему проколоться? Вы просто настроились зачем-то сразу против него. Все же тут, наверно, познакомиться друг с другом хотят… Кроме меня.
— Ну, может быть, — всё ещё немного скептически согласилась она. — Так и откуда он, говоришь?
— А он не сказал. Только, что из дыры какой-то, что её даже на карте нет. Но вообще, это странно, если они из МГУ набирают.
— Из МГУ? Так ты, значит, в Москву собрался? — сразу же заинтересовалась Катя. — Я не знала.
— А я никому не говорил ещё, даже Елене Николаевне. Родителям только. Но они не очень верят, что меня с моими тройками возьмут.
— Ну а сам-то как?
— Не знаю… Но попытаться ведь можно — вы как считаете? К тому же, экзамены там в июле. Если не пройду, успеваю ещё в Киев подать.
— Не просто можно, нужно! — Кате вдруг ужасно захотелось, чтобы всё у него получилось, чтобы он обязательно поступил и вообще… — Это я тебе не как учитель, как «старшая сестра» говорю. Хуже нет, чем испугаться заранее и бросить, не начав даже. А потом всю жизнь гадать, что могло бы быть, если…
Покончив с тортом, Андрей вытер губы салфеткой и неуверенно спросил:
— Так может, я всё-таки, того, пойду?
На что Екатерина Максимовна шутливо надула губки:
— И бросишь свою даму на произвол судьбы, одну, средь шумного бала? Не очень-то по-джентльменски. — Затем безнадёжно махнула рукой. — Эх, ни черта ты не понял… Но оно, пожалуй, и к лучшему. Вот что, Кузнецов. Ты к морю хотел? Так пошли вместе, воздухом подышим. За тебя не скажу, но мне после таких бесед проветриться точно не помешает. А натанцеваться сегодня мы ещё успеем.
Андрей встал и опять помог ей выйти из-за стола.
— Мадемуазель, разрешите вас сопровождать?
— Да с такими темпами из тебя скоро форменный дон Жуан выйдет, — прыснула Екатерина Максимовна, беря его под руку. — А ещё говоришь, не умеешь чего-то.
— Стараюсь, — довольно ухмыльнулся он. — А главное, учительница у меня хорошая.
Короткая широкая аллея вывела их к большой асфальтированной площадке, ниже которой, за балюстрадой, лежал небольшой, но не так уж плохо оборудованный пляж: пара кабинок для переодевания, шезлонги, несколько зонтиков-грибков… Низко стоящее над горизонтом солнце уже не слепило глаза, а лишь окрашивало окружающие предметы в сюрреалистические цвета, придавая всему пейзажу какой-то фантастический, неземной вид. Положив руки на перила,
