в самое сердце.
— В какое еще чудо? — нахмурился старик, — в передатчик слежения. По нему за нами придет подмога. Какая разница куда? Сюда или в лагерь нойдманов.
— Точно! По пеленгу за нами вышлют группу спасателей, а то и роту морской пехоты, — оживился Илья. — И мы как раз наведем отряд на банду. Получается двойное дело сделаем: и нойдманов уничтожим и своих спасем. Медали нам обеспечены. — Дембель удовлетворенно потер ладошки.
— Точно, — согласился капрал. — Только не будет никакой роты морпехов. Пришлют одного титана. В принципе, и его должно хватить. Лейтенант!
Я вскинул голову, заглядывая в глаза старика, наполненные тревогой.
— Витя, ты с нами? Я пойму, если откажешься. Все-таки моряк. Ты же знаешь: пехота своих не бросает. У нас так принято.
— Морячок, — протянул Сережка и хотел меня погладить, но не дотянулся. Я покосился на него. И неожиданно для себя сказал:
— Конечно, я с вами.
— Отлично. Осталось разобраться, кто станет обладателем браслета. Вещица очень важная и нужная. Надо не потерять. — Капрал в упор смотрел на Илью. Тот перестал улыбаться, осознавая важность момента и сказал:
— Мне нельзя. Никак нельзя! Я молодой и хочу умереть героической смертью! Старик вздохнул.
— Что еще удумал? Жить надоело?
— И вовсе не надоело. Просто я себя жалеть не буду в каждом бою! Мне медаль на дембель нужна. Такая, чтоб все завидовали. Пускай хоть руку оторвет.
— Понятно, — протянул капрал и тяжело вздохнул.
— Тебе тоже нельзя, — сказал Илья, — ты старый и можешь подохнуть во время перехода.
— Два наряда вне очереди, — будничным тоном сказал Прохорович.
— Есть, два наряда вне очереди, — гаркнул рядовой, и поинтересовался затем спокойно, — а за что?
— Просто так, если не понимаешь, что старших надо уважать.
Они посмотрели на Сережку, тот увлеченно рассматривал гриб на тонкой ножке с фиолетовой юбочкой в крапинку, и оба тревожно вздохнули одновременно.
— Выбрось, — посоветовал капрал.
— Ядовитый! — поддакнул Илья.
Сережка нерешительно покрутил в разные стороны гриб, забавляясь, как вспыхивает искорками юбочка и прижал гадость к груди.
— Не выкину. Красивый. Потом съем.
— Да после него руки надо мыть с мылом! — не удержался здоровяк.
— «Руки»! — назидательно хмыкнул старик. — Дезинфекцию надо проходить полностью и в карантине месяц лежать.
— Выкинь! — в один голос сказали они.
Сережка отчаянно затряс головой, но сдался под натиском, и выбросил гриб в кусты. Раздался хлопок. Яркая вспышка от взрыва разметала в стороны легкий кустарник.
— Так вот мне, кажется, что я — Иван. Что это мое настоящее имя. Что миссия у меня есть какая-то. И вот это всё, — я потрогал себя за отворот мундира, где в якорях покоились лейтенантские звезды, — чужое. Не мое.
Настало время старика тяжело вздыхать.
— Я думал у нас в отряде Сережка слабое звено. Кстати, надо бы у него топор отобрать. Опасно. Доиграемся ведь!
— Не отдает, — пробасил Илья со своего места, не оборачиваясь.
— Не отдам, — протянул Сережка, продолжая спать.
— Да я серьезно хотел поговорить. А вам лишь бы поржать, — обиделся я. — Садисты! Крысы сухопутные. Чего только не услышал в свой адрес за короткое время, — и я протянул, передразнивая Сережку, — морячок! Это, между прочим, самое безобидное было.
— Зарыли еще! — напомнил Ильюха со своего места, приставая на локте и невинно хлопая сонными глазами.
— Вот именно! — сразу вспомнил я.
— Ладно. — Утешил меня капрал. — Серьезно, так серьезно. Буду развеивать твои сомнения. Форма говоришь не твоя? Она не просто сшита под твой размер. Вся одежда тщательно подогнана под тебя. Понимаешь? Это кропотливый труд. Это годы практики. Твоей практики.
— Ты — Виктор, — сделал заключение Илья, не открывая глаз.
— Два наряда вне очереди!
— За что?!
— Не перебивай старших.
— Понял. Молчу.
— Ну и я знаю, зачем здесь подводники, — спокойно сказал старик.
— В самом деле? — растерянно спросил я.
— Конечно. Я тридцать шесть лет в армии. Планету, как свои пять пальцев знаю и новости, пускай и самые секретные, до меня тоже доходят — надо знать с кем выпивать. — Старик потянул паузу, давая возможность нам оценить услышанное. Мы оценили, и он продолжил. — Местные аборигены затопили маяки. Вы будете чистить.
— Зачем? — ужаснулся я. — Зачем топить маяки?
— Чтобы не прилетали! — резонно отозвался старик.
— Дикие! Мы же все равно будем прилетать!
— Точно, — согласился Прохорович, — как дети! Ты не поверишь! Они культ создают вокруг маяков.
— Как это? Какой культ? — ошеломленно спросил я, не представляя, как астрономические постройки можно использовать по-другому. У них одна цель: ставить на траекторию курса корабли и выводить на орбиту. А тут культ: боги, жрецы, жертвоприношения. Куда катится мир!
— Какой? Священный культ. Да, и такое может быть: туземцам так понравились пирамиды, наши маяки, что местные шаманы, а это заметь — авторитеты, начали их воспевать и рисовать на камнях гравировки. Конечно, без сюжета. — Капрал хмыкнули покрутил рукой у головы, показывая на сколько в них нет смысла. — Четкой мысли ни у кого нет. Но сам факт! Даже, интересно, что придумают и к чему приведет. Захотелось прожить лишнею пару тысяч лет.
— Ни к чему не приведет, — Ильюха тоже был авторитетом, особенно среди новобранцев. — Могу спорить на два пальца. Маяки придут в негодность, останутся лишь пирамидальные строения, и станут их за деньги показывать.
— Кому? — усомнился капрал.
— Другим туземцам! — воскликнул Илья.
— Чего? — протянул Прохорович, придя в ужас от таких диких мыслей.
— А чем плоха моя мысль? Маяки вечные! За небольшие деньги желающих посмотреть будет много. Мыслите глубже: дикари смогут прикоснуться к вечности, к застывшему времени, может даже поцеловаться у пирамиды. Да мало ли. Потянутся люди.
— Идиот! И мысли у тебя идиотские.
— Не романтик вы, Прохорович. Нет в вас, предпринимательской жилки.
— Спи давай, вечно голодный рядовой! Балабол!
Я трагично молчал, не представляя на сколько надо быть темным народом, чтобы начать воспевать маяки. Откинулся к стволу дерева, ощущая спиной неровную поверхность и,
