видит своего друга и заступника.
— Интересно вы рассуждаете, месье, — усмехнулся комиссар Барде. — Да вот только вы, похоже, не очень в курсе, что национальная жандармерия у нас — это воинские формирования, обеспечивающие общественную безопасность и охрану правопорядка, а также выполняющие функции военной полиции и судебного конвоя. Она организационно входит в состав Министерства внутренних дел, но оперативно подчиняется Военному министерству. А вот я, например, служу в национальной полиции. Мы осуществляем следственную и разыскную работу. Чувствуете разницу? И родился я в Эксе, так что не нужно морочить мне голову про то, что французский полицейский не имеет никакой родственной связи с народонаселением того округа, в котором он служит. А вот вы, месье, к моему великому сожалению, тут человек совершенно чужой, поэтому извольте отвечать на мои вопросы.
— И что же вы хотите от меня услышать?
— Ну, скажите мне, например, что искали в этом грузовике?
— Мой сотрудник отвечал за проверку соответствия оборудования правилам гонки. Он получил эту команду простым административным назначением. Больше ничего.
— Вы имеете в виду, что эта команда не находилась под подозрением.
— Ни одна команда не подозревается априори. Мы больше стремимся к тому, чтобы контроль был… как бы это сказать… сдерживающим.
— Так что ваш контролёр выполнял обычную рутинную работу?
— Да, именно так.
— И эта рутинная работа привела его в грузовик?
— Я бы так не сказал.
— А как бы вы сказали? Хотите пива, месье Камбель? Нашего?
— Кэмпбелл. Арчибальд Кэмпбелл. Что же касается вашего пива, то нет, спасибо. Я предпочитаю английский эль.
— Бога ради, не стану настаивать. И все же — что делал ваш контролер в грузовике?
— Я бы сказал так: если Алекс Волински попал в техничку, то там было что-то, что, вероятно, его заинтриговало.
— Скажите, а кроме веса велосипеда, что может не соответствовать правилам?
— Ну, мы с некоторых пор ищем электрические махинации.
— Электрические махинации! На велосипедах? Вы уверены, что не хотите пива? И что это за история с электрическими велосипедами?
Британец вздохнул. Он был подавлен этой игрой. Он понимал, что комиссар играет с ним в кошки-мышки.
— Это небольшие электродвигатели, скрытые в трубах велосипеда, которые помогают вращать колеса. Это позволяет двигаться немного быстрее и, прежде всего, меньше утомляться.
— Это правда? С такой системой не нужно больше употреблять допинг?
— Именно так, господин комиссар.
— То есть ваш контроллёр мог зайти в грузовик, чтобы искать фальшивые велосипедные рамы?
— Да, или что-то ещё. Недавно, например, были найдены педали с мини-электродвигателем, скрытым в самой оси.
— В оси? И как распознать эту штуку?
— У нас есть электронные планшеты, которые улавливают электрические волны, когда их устанавливаешь в сантиметре от трубки или оси.
— В сантиметре! А если пройти немного дальше или быстрее…
— Мы ничего не обнаружим.
— Так что же делал ваш контролер в грузовике?
— Не знаю, господин полицейский, не знаю.
Беседа на этом закончилась. Жорж Барде еще некоторое время размышлял, прежде чем дать указания инспектору Лямотту. Затем он принялся за технического менеджера команды, имеющей отношение к убийству. Мужчина явно страдал. Его взгляд, казалось, что-то искал. Он сел и лихорадочно развел руками.
— Ваше имя?
— Лоик Бурдонна.
— Вы технический руководитель команды. Чем вы занимаетесь?
— Я должен быть гарантом правильной работы велосипедов, назначенных гонщикам. У каждого чемпиона есть свои велосипеды. Я имею в виду, что каждый велосипед оборудован под одного конкретного спортсмена, а не под другого. И все они имеют по три велосипеда.
— И вы тоже гарант соблюдения правил Тура, месье Бурдонна?
— О чём вы говорите?
— Вес велосипеда, колеса… Проверить, что велосипед не имеет каких-либо скрытых штучек…
— Я не понимаю, о чём вы говорите.
— Ух ты! Разве не странно, что техник вашего уровня не понимает, о чем я говорю? Кто же отдает приказы в вашей команде?
— Директор команды. Я ничего не знаю. Не я же покупаю велосипеды.
— Почему вы так защищаетесь? Вы что-то скрываете или боитесь? И потом я говорил об электродвигателях, а не о покупке велосипедов. В вашей знаменитой команде есть электрические велосипеды?
— Я говорю вам, что это не я. И потом сегодня утром я еще не встал в пять часов.
— Так это случилось в пять часов? Этот самый Симон Монье был в грузовике в пять часов? Вы это подтверждаете?
— Но я ничего не сказал. Это неправда. Я ничего не знаю! Директор команды, месье Лаори, разрешил ему уехать, а не я.
Теперь пот с допрашиваемого стекал большими каплями.
Комиссар не стал настаивать. Он отпустил технического менеджера и дал новые указания инспектору Лямотту. Услышав отчет об убитом контролёре Алексе Волински и о пропавшем технике Симоне Монье, он снова вызвал к себе директора команды.
Тур тронулся в путь уже полчаса назад. Директор влетел, опрокидывая стулья, явно пребывая в ярости.
— Это недопустимо! За кого вы себя принимаете, чёртов флик из этой провинциальной дыры! Сукин сын, вот вы кто! Вы ещё услышите обо мне, я вас уверяю!
— Месье Лаори, я отмечаю оскорбление сотрудника полиции, исполняющего свои служебные обязанности. Я приказываю вам стоять и не двигаться, если вы не хотите оказаться в наручниках.
Директору, похоже, словно стукнули кулаком по голове. Его кипящий от злости взгляд в миг превратился в вопросительный, а затем в его глазах появилась тень страха. Он тут же успокоился. Как могла эта деревенщина позволить себе так с ним разговаривать?
— Скажите мне, что вы делали в грузовике сегодня утром в пять часов с контролёром Союза велосипедистов и Симоном Монье?
— Но меня там не было, — сказал он, пораженный этой прямой лобовой атакой. — Я не знаю, о чём с вами говорить.
— А я вам скажу: вы покупали молчание контролёра.
— Но нет, я не понимаю.
— Вы отдали деньги Симону Монье до или после убийства?
— Я невиновен. Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Я говорю об электродвигателях, спрятанных в осях педалей. Я говорю о том, что контролёр шантажировал вас, и что вы сочли это перебором. Я говорю об убийстве, которое вы совершили, чтобы покончить со всем этим. Я говорю о трупе, который вы попросили Симона Монье, уроженца этих мест, спрятать под кучей камней. У нас есть все доказательства.
Услышав такое, Жозефа Лаори буквально рухнул на стул, а потом воскликнул:
— Это не я его убил! Это Симон!
— Ну, посмотрим. Мои люди только что обнаружили Симона на чердаке его дома. Кстати, он дал нам конверт, в котором было пятьсот тысяч евро, на котором мы наверняка найдем ваши отпечатки. Он уже почти во всем признался, —
