мягкость?)
Я смотрела на Эдриана Дарса и понимала, что… не могу. Не могу не смотреть. Не могу смириться с тем, что знаю про него. Не могу не вспоминать наши оголённые, как мои нервы, ночные рандеву. Не могу успокоить бешеное «тудух-тудух» в груди.
Мои зрачки расширились и, кажется, приняли форму сердечек. В прошлом году в столице была такая мода: незамужние барышни надевали линзы на бал и смотрели на кавалеров «влюблёнными» глазами.
Выглядело по-дурацки.
И теперь по-дурацки выгляжу я, и меня бесит, что ничего не могу с этим поделать.
«Ма-а-а-ать! — осознание бабахнуло по голове сорвавшимся с цепей гонгом. — Моя привязка завершилась. Это занавес. Я теперь, как собачонка, буду хвостиком следовать за ним и любить до гроба. Меня теперь только пожалеть да поплакать о моей горькой судьбине».
Да хрен там! Накося выкуси, как говорят конюхи в моём родовом замке. Я рождена не для того, чтобы страдать.
О методах избегания любви и сосуществовании в одной академии с Эдрианом Дарсом я подумаю завтра. А пока…
— Розочка, я уверена, наша с Кэт маленькая коморка тебе понравится.
«Я буду оберегать тебя», — уже не удивилась я чужой мысли в своей голове.
— Спасибо, моя хорошая, — улыбка далась мне с трудом, потому что мысли возвращались к фигуре ректора. Причём в прямом смысле. Фигура эта, я уверена, влюбила в себя немало девчачьих сердец. И моё, чтоб ему пусто было.
— С кем это вы разговариваете, адептка? — из-за угла вырулила та, про кого я совершенно забыла: прапорщик Элизабет Тули.
Ой, как вовремя!
Я огляделась по сторонам и озвучила очевидное:
— Наверное, с вами?
— Что вы здесь делаете? — недовольное.
— Это личное, — заявила я и продолжила свой путь.
А она что тут делает в столь поздний час? Кроме ректора, здесь больше некого посещать. А значит…
Элизабет Тули
Нет, эта дылда мне не конкурентка, но проучить её очень даже полезно. А уж как приятно…
Пастилка зелья под кодовым названием «лошадиная любовь» слевитировала за шиворот «крошки» Тули.
Вахаха!
Теперь целые сутки она будет видеть реалистичные иллюзии, где одна лошадка делает второй лошадке третью. В общем, как сказали бы ребята, е**сь оно конём! Да простит меня Лорена за сквернословие.
И вот Тули стучится в кабинет, заходит, а дальше…
С меня мигом слетела усталость!
— Добрый вечер… — Тули осеклась. — Командарм Дарс, разрешите обратиться?
— … — ректор что-то устало ответил ей, я не расслышала, пока создавала заклинание прослушки.
— Уже поздно, я увидела свет в вашем окне и подумала, может, вам нужна помощь? — Тули мялась, не смея переступить порог кабинета.
Офигеть! Она, что, клеит его? Да она выше его на полголовы и может посоревноваться с ним в крепости фигуры.
Ох…
— Мне не нужна помощь, можете идти, прапорщик Тули, — вежливо ответили ей.
— Позвольте приготовить вам чай? — уй, липучка! Ну, кто ж так мужика клеит? Неумёха!
— Я сам в состоянии заварить себе чай, спасибо, — с нотками раздражения ответил ей ректор.
— Простите, — Тули явно не собиралась уходить. — Я пришла доложить, что обход территории не выявил нарушений. Всё спокойно.
— Благодарю. Свободны.
— А может…
Тут я поняла, что кое-кому ничего не светит. Зря она стелется ковриком у его ног.
Нет, мне «крошку» Тули не жаль. Ибо звание званием, а человеком ты быть обязан, даже в отношении абитуриентов.
— Розочка, планы меняются. Чую, сейчас что-то будет! — шепнула я и коварно потёрла ладони. — Месть — блюдо, которое подаётся холодным и в самый важный момент, — сказала самой себе. — Ну, а хули, Тули, ты ожидала? Со мной шутки плохи.
Ждать пришлось минуты две-три. Мы с Розочкой и Дарси-Барсиком притаились за углом, чтобы драпануть, как только я дам команду. Я предусмотрительно надела на себя мантию-невидимку и укрыла своего фамильяра.
— О, богиня, что здесь делают кони? — воскликнула Тули.
«Ой, ну, типа ты не видишь, что они делают!» — позлорадствовала я.
— С вами всё в порядке, прапорщик?
— Вы… Вы не видите? Они же… Они же испортят ваш кабинет!
— Кто?
— Лошади! О, богиня, какое непотребство! — из уст Тули это прозвучало так… так потешно, что я согнулась от смеха и едва не выронила Дарси из рук.
— Что конкретно вы видите? — поинтересовался ректор.
— Лошадей!
— И что они делают в данный момент?
— Ы-ы-ы… Они т… Это… То самое!
— Всё ясно. Успокойтесь, прапорщик, — и как у него только выдержки хватило не заржать? — Здесь, кроме меня и вас, никого нет. Это иллюзия. Странно, что видите её только вы.
— Иллю… зия? — голос Тули дрожал.
Знание, что это ненастоящие лошади, не спасает от их видения и слышания. Так что, засыпая, наша «крошка» будет считать не овец, а телодвижения возбуждённого жеребца и глухие шлепки.
Красота!
И тут вдруг ректор изрёк:
— На вас целенаправленно наложили магию иллюзий. Прапорщик Тули, вспомните, с кем последним вы контактировали или, возможно, вступали в конфликт?
— С адепткой Ферб! — без раздумий и со злостью выдала та.
Чёрт! Тикаем! Тикаем отсюда!
Глава 6. Нежданчик
Лидия
Нежная душа Кэт не выдержала сногсшибательной красоты моей Розочки. Моя подруга сначала потеряла сознание, а потом дар речи, поэтому пришлось в срочном порядке дать ей пастилку веселящего зелья и уже от этого плясать. Я бы дала ей что-то более подходящее, но, как назло, снотворное закончилось, а успокоительного в моей барсетке не водилось.
Результат не заставил себя ждать, но вышло всё же не так, как я предполагала. В Катарине проснулась альтернативная личность, антипод оригинальной.
— Ой, а она может покатать меня на лапке, как на качельке? — очень даже навязчиво поинтересовалась подруга, стреляя глазками в сторону Розочки.
Я закатила глаза. За последние полчаса Кэт порывалась науськать Розочку на прапорщика Тули, на Шиару и скооперировать паучиху с сэром Гамильтоном, чтобы та пугала адептов, а привидение питалось их эмоциями. Это ж сколько «подпитки» будет, если вся академия в ужасе побежит от монстра? Может, сэр Гамильтон и вовсе оживёт?
Нет. Такому стрессу я свою прекрасную Розочку не подвергну. Мало ли на неё объявят охоту? Я ещё до сих пор толком не разобралась, кто она такая и почему оберегает меня.
— Ну, Ли-ди-я-я-я-я… — простонала в край невменяемая подруга, назвав меня настоящим именем.
— Я Лия.
— Ли-и-ия! Ну, пусть она покатает меня! У неё же восемь ног! Даже если одна сломается…
Ни за что больше не дам ей веселящее зелье! Вот никогда и ни при каких обстоятельствах! Это не моя Кэт, а какая-то приставучая пьянчушка.
— Найди мне парня, а? — выдала
