стены, просветами очерчивалась угловатая фигура.
— Саведешь иль потеряешь их… — в освещенном проеме отчетливо виделся, покрытый тенями, кулак.
Супруг застенчиво хихикнул и перехватив у Фоси свечу, показал на лестницу.
Неровные, покрытые глиной стены, походили на иссушенные равнины, прерываемые оврагами. Словно пустыня покрывшаяся, потрескавшейся, пещянной коркой от засушливых дней и ночей, лишь прикрывающих истощенную землю, тенью. Всюду вырытые в стенах полки, наполненные сливающейся со стенами, горшками и вазами с зерном. Встречались мешки с заплатками, из которых сыпались фрукты. В стенах появлялись аккуратно вылепленные дверные проемы, закрытые тканью с занавесью. Всюду на глине, то тут, то там виднелись разводистые отпечатки чешуйчатых лап и когтей.
Свеча, не колышась, освещала длинный коридор, цветом напоминающий корочку запеченного, яблочного пирога. Проемы в стенах пестрели тканями. На одних поблескивали нити с вплетенными осколками, на других деревянные бусины, перевязанные нитями, иные скромно висели в стороне, у других виднелись нацарапанные таблички с надписями и от каждой тянулся запах. Яблоко, овощи, злаки, отдающие иссушающим душным, теплым воздухом, ароматом муки. Чувствуешь монотонный запах мака, свежий аромат моркови, земляной картофель, сладкие фрукты и приторность засахаренных абрикосов в закупоренных банках.
— На сюда, — Сейнраф показал на синеватую ткань, отстранившуюся от ярких занавесей.
Она словно, была другой, по-другому выглядела, отличалась от всех. Свеча взволнованно заколыхалась, и штора отогнулась, представляя полки, стеллажи, табуретки и выемки, заполненные книгами, фолиантами, свитками и вываливающимися из выемок в стене, рукописями на пожелтевших листах. Шторы с шорохом закрылись, пропустив гостей и мгновенно окутав комнатку запахом пергамента и чернил.
— Тут хранится библиотека, архивы и документы, — Сертан словно гордился выпавшей возможностью и тем, как удачно воспользовался ей, сумев ошеломить гостей таким «сокровищем», среди каких-то хранилищ. — Где-то сдесь… — он нагнулся и рассмотрел книжки и пергаменты, проведя по ним когтем.
— И нам нушно будет все это перерывать? — Шараф поднял мордочку, пытаясь узреть конец необъятных стеллажей, с которых так и грозился свалиться выглядывающий свиток или того хуже, туго свернутый пергамент.
— Нет, конечно! Шараф, думай логически, — протянул Сертан, вытаскивая двадцатый сверток с «третьего стеллажа», проверяя, не это ли карта?
Фося окинула взглядом Сейнрафа, Шарафа, зависшую у полки Эрс и осела в углу, глухо ударив бледным кулаком о глиняный пол.
— Да чтоб книги ваши, овощеед сожрал!
«Который час?», — вопрос, повисший в глиняных стенах, приглушенных многократным шорохом страниц. И действительно, никто не знал времени, а точнее, сколько его прошло с момента их появления в «читальном зале». Здесь и правда не мешало повесить часы. Не где-нибудь в гостиной, не в прихожей, не в конце туннеля, а именно здесь, в комнатушке с книгами, которая была настолько мала, что казалось, вот-вот полки с отогнутыми свитками соприкоснуться друг с другом. Тем не менее, она с легкостью вместила здесь четырех посетителей. Вот чудо!
«Который час?», — все звучало в глиняных стенах, наполненных сухим воздухом и невыносимой жарой. Хотя, все-таки, посетители и не нуждались в часах, если так подумать. Фоська с какой-то магической точностью задавала свой вопрос каждый час. Отыскав закономерность, Шараф принялся отсчитывать количество «которых часов» и теперь с точностью мог дать ответ.
Выяснилось, просидели они здесь больше трех и этого хватило, чтобы перерыть по половине каждого стеллажа и удостовериться, что карта все-таки находиться в третьем. Теперь все (кроме Фоси, со скуки, отыскавшей книгу об оружии и их разновидностях, но все так же, скорее по привычке, задавая любимый вопрос) скучились у третьего стеллажа. Кто на табуретке, кто на лестнице, кто на полу, они разгребали бумаги, пока не услышали победное: «НАШЕЛ!» Скрип, треск, шорох, грохот и Сейнраф свалился с деревянной лестницы с картой в руках. Вскочив с глиняного пола, он отряхнулся и с шуршанием развязал желтоватый пергамент.
На длинном листе, по следам на бумаге, явно пережившим не одно приключение, выцарапывались холмы, горы, реки и озера. Тянулись длинные, пунктирные тропки, сводящиеся к единственному жирному кресту между гор. Присутствующие нависли над картой. Заметив наступившую тишину, Фося откинула в сторону книгу и метнулась к группе. Взглянув на клочок перепачканной и порванной бумаги, она задумалась, заправив волосы за длинные уши.
— А с чего мы тогда шатались в поисках Саркафа, если карта была не у него?
Зейнраф тихо хихикнул.
— Так у него и не было карты. Он еще несколько лет насад отдал ее нам, когда искали улики и свяси с Подсемельем, — он свернул карту и перевязав бечевкой, отдал Шарафу. — Не думал, что она кому-нибудь понадобиться! Так, — Сертан указал на пергамент в лапах Шарафа. — Путь далекий, пешком дольше будет. Вам направляться из города на север, к горам. Там, между Клыков, найдете ваше «сокровище». Но, если вам быстрее нушно, следует в повозку влезть.
— Да, конечно! — воскликнула Фося. — «Куда это вам, путники?», — А мы извозчику такие: «Да, подвезите к Клыкам, а там мы сами дойдем!» Верно? Да еще и с поклажей какой-нибудь. Он быстрее стражу вызовет, чем мы до Клыков доедем!
Шараф опустил мордочку, Зейнраф всмотрелся в коричневые лапы, сливающиеся с полом. Эрс взглянула на пергамент. Если на повозке не удастся поехать, им бы следовало взять лошадей. Купить дороговато, содержать негде. Вспомнилось, как Шараф ездит на лошадях. «Всему можно научиться!», — напомнила себе Эрс и отбросив гурьбу предостережений, предложила:
— Почему бы не поехать на лошадях?
Присутствующие обернулись, видимо не представляя, как долго им придется добираться и каким трудным будет путь.
— Возьмем лошадей, навьючим и отправимся к северным горам.
— Я не умею есдить на лошадях, — скромно заметил Шараф, царапая лапами пол.
Фося, кивнув поддержала:
— Ты видела, как он держится в седле? А где мы будем ночевать? Мы едем к северу, придется тащить с собой еще и меховую одежду. Дорога дальняя и на пути ни одной деревушки, придется тащить и продовольствие?
Почувствовав зависшие в воздухе напряжение, Сейнраф схватил друзей за плечи, воскликнув:
— Ну, карта у вас уше есть! — Медленно направляя их на выход из архивов и чуть не забыв свечу, прихватил ее с полки, выходя в коридор под шорох штор. — Уверен, что с таким «артефактом» вы обясательно воплотите свои планы! — заметил он, со скрипом отворяя крышку люка.
Тик-тик-тик. Деревянные часики с каждой секундой приближали вечер. Глиняная чашка твердо стояла на деревянном столике. Пар поднимался к потолку, медленно исчезая. Уверенно тянется вверх и во мгновение ока рассеивается в пустоте воздуха, наполненного запахом дерева.
Эрс осмотрела кухню. Шкафчики, стол, печь, чайник. И снова всмотрелась в темный чай, за которым не виднелось дно чашки. В отражении собственного
