есть хоть один старожил, который не помнит, что случилось с тем парнем, что пытался зарезать девчонку Эдвардса. Он, конечно, был ужасным человеком, но мне его жалко, никому такой смерти бы не пожелала!
- Ой, не напоминай! Я сама не видела, но когда мне рассказывали, чуть в обморок не упала!
Я даже дыхание затаил, чтобы не пропустить ни единого их слова мимо ушей. Из-за этого сразу же случились перебои с пониманием смысла. Волей-неволей пришлось снова начать дышать ровно, и информация снова забила бурным потоком.
- … а он такой и говорит: «У девочки молочный зуб шатается, а новый, коренной, растет неровно, уж вы там сделайте все, как надо, ну, и там, если по женским делам что-то нужно лечебное или косметическое, тоже посмотрите!». Ты представляешь, сколько это денег?!
- А про эту сумасшедшую?! – в тон подружке затрещала вторая. – Где это видано, чтобы под опеку брали таких тяжелых больных? У нее ведь не просто приступы, как у девчонки Эдвардса, здесь же полный кошмар. Она ведь в этом состоянии что угодно сделать может!
- Ну, нет, я слышала, тут за несколько смен до нас был подобный случай с таким же тяжелым протеканием болезни. То же у девушки. Ее пытались лечить, а, заодно, и наблюдали процесс протекания изменений. Даже черновые записи мне попадались при уничтожении документации. Здесь такие люди не опасны. Наш коллега предположил, что интенсивность протекания болезни связана с количеством силы, которую раньше больной мог пропустить через себя. Причем, силы вполне определенной…
Дальше девушка перешла на шепот, не смотря на то, что кроме спящей девушки и «сумасшедшей» меня с ними здесь никого не было. Видимо, информация была совсем уж для служебного пользования.
Единственным, что я расслышал из этого секретного диалога, было удивленное восклицание одной из девушек: «Неужели прямо вся спина?!!!».
После этого они еще немного пошушукались и, судя по звукам шагов, вышли из комнаты.
Теперь у меня было время на обработку полученной информации. Первым делом я уцепился за информацию касательно зубов Элизи.
Быстро пересчитав языком свои зубы, убедившись в отсутствии пустот и по привычке мысленно прикинув отсутствующий теперь орган к носу, я понял, что мое новенькое тело принадлежало скорее девушке, чем девочке. Во рту было ровным счетом двадцать восемь ровных и гладких зубов. Судя по величине четырех крайних зубов, они уже перестали расти. В каком точно возрасте такое было со мной, я не помнил, но, определенно, в подростковом. Так что, вполне возможно, я недалек от совершеннолетия, если оно здесь вообще существует, как таковое.
Вывод: я теперь являюсь субтильным подростком женского пола, самопозиционирующимся, как взрослый мужчина…
Сдается мне, этот мир такого еще не видел.
Жалко, что я толком ничего не узнал о своей болезни. Но, думаю, что у нее общие истоки с какими-то приступами Элизи. Возможно, поэтому он меня и приютил.
Они, кстати, ни разу не назвали девочку его дочерью. Уверен, что здесь есть это понятие, и я бы понял, если бы нужное слово было произнесено. Слишком уж хорошо и ясно я понимал весь смысл беседы, что так удачно получилось подслушать.
Еще очень примечательно, что Эдвардса зовут Пройдохой. Причем они определенно не вкладывают в это прозвище негатива. Возможно, в этом обществе хорошо относятся к находчивым и изворотливым людям.
Из увиденного мною сегодня утром, следует, что Эдвардс из каждой ситуации пытается получить выгоду; либо денежную, либо любую иную. При этом он не забыл и меня. Сначала ограбил, потом взял под опеку, теперь вот – лечит. Я так подозреваю, что висящий у меня на груди артефакт просто оказывает общее благотворное воздействие на тело и сознание. Однако, это не дает ответ на вопрос, почему я с ним понимаю смысл ведущихся рядом со мной бесед? И как это завязано на ровное дыхание? Возможно, здесь какая-то отсылка к медитативным практикам. Жаль только, что я ничегошеньки в этом не понимаю.
Очень хочется, чтобы все вернулось обратно. Чтобы я был большим и сильным. Мечтаю снова ощутить эту небезосновательную уверенность в себе и в своем завтрашнем дне. Да, у меня хорошее зрение и не болят колени, но это не мое тело: оно не так двигается, хуже меня слушается, в нем нет привычных для меня рефлексов…
Пока я мысленно хныкал, жалея сам себя, в комнату снова вернулись девушки. Из их все такой же эмоциональной беседы я узнал, что они успели пообщаться с одним из мальчишек, оттаскивавших бессознательного пса в неизвестном мне направлении. Выяснилось, что они отволокли его к представителям Алого клана.
На этом месте я немного запутался. На секунду представил себе в мозгу два пятна разных оттенков красного. Они определенно отличались друг от друга, но вот руку на отсечение я бы не дал, определяя, где именно алый, а где пурпурный. И это при том, что рука толком и не моя-то! А тут, оказывается, не только эти оттенки отличаются, но и силы, за ними стоящие…
Так вот, в Алом клане засвидетельствовали, что хоть с ушей пса и сведен знак клана, все равно очевидно, что зверь принадлежал именно Пурпурным.
Те, в свою очередь, естественно, открестились от собаки, но по прецедентному праву, получив официальное уведомление от равного себе клана, предложили пострадавшей стороне полную компенсацию всех издержек.
Девушки были уверены, не только они сегодня получат деньги от Пурпурного клана, но и портной с сапожником, а может и еще кто-нибудь из тех, чьи услуги не сразу приходят в голову.
Я мысленно согласился с прозвищем Эдвардса. Этот дядька определенно знает, как вести себя в нестандартных ситуациях, и у него есть, чему поучиться.
Жаль только, что вряд ли я смогу что-то понимать в местной речи, когда с моей шеи снимут лечебный амулет.
Девушки тем временем переключились на обычную женскую болтовню о нарядах, парнях и прочих глупостях. Слушая их, я постепенно проваливался в легкий спокойный сон без сновидений.
Проснулся я, когда с шеи у меня начали снимать амулет. Я дернулся, было, в попытке ухватить девушку за руку и помешать ей, но сдержал порыв и покорно расстался с вещицей, которая помогла мне получить хоть немного информации об окружающем мире и некоторых людях.
В это же время из соседней комнаты вышла вторая девушка с Элизи. Девочка что-то рассказывала своей спутнице, а та хмурилась и как-то странно косилась на меня. Потом обе
