возле криокапсулы, впился взглядом в мертвенно-неподвижное но все равно искаженное страданием лицо Вечерова.
— Я не врач, но врач тут и не нужен. У этого парня фебро, — нейтральным голосом пробубнил переводчик из браслета.
— Фебро… Горячка, что ли?
— Не горячка. Белок в организме разрушается. Не знаю, есть ли на Земле похожая болезнь. У нас этим болели лет сто назад, а до того еще сто раз по сто лет.
— Вот как… Дело дрянь.
— Те мумии, которые до сих пор лежат в подземелье — это строители трубы, погибшие от фебро и оставленные там в знак уважения. Обычно трупы мы сжигаем. Будьте осторожны, не открывайте капсулу. Фебро очень заразно. По крайней мере для терайо.
— Вы сказали, эпидемии закончились сто лет назад.
— Да. Наши ученые создали лекарство.
— Я не знаю, как ваше лекарство подействует на человека, — осторожно начал Корниненко, — а вот ваша технология синтеза дал бы нам подсказку…
Галатьер нахмурился и похоже, начал раздражаться.
— Я не ношу лекарство с собой и не разбираюсь в технологиях! Проблема понятна, я могу сообщить о ней руководству. Если ваши мирные намерения подтвердятся, Высший Совет, вероятно, разрешит обмен знаниями. Ваш больной заморожен, время для него не имеет значения.
— Мы вас не торопим.
Сибирцев кивнул. Другого он не ожидал. Ответ Галатьера выглядел приемлемым, по крайней мере, до поры…
* * *
Проводы чужаков на борту получились скомканными. Их посадили в пассажирский отсек «Филина» и отправили на грунт в сопровождении всего четверых десантников.
— Знаете, чего я сейчас не чувствую? — заметил Петровский, как только гости отбыли. — Нет ощущения новизны. Все же антропоморфность у них зашкаливает.
— И на что она по-вашему повлияет? — спросила Романова, которая во всем любила ясность.
— Возможно, приблизит наши большие проблемы, — обтекаемо ответил ученый. — Близкая физиология и близкая психология… да что там близкая, почти одинаковая. Наши контакты и противоречия начнут смахивать на межчеловеческие. А в истории человечества сами знаете что случалось…
— Черт!
— Да, перспектива так себе. Вы, Клара Ивановна, конечно, конечно, знакомы с гипотезой прародителей.
— Знакома. Была, якобы, некая протоцивилизация, которая породила всю разумную жизни в Галактике.
— Остатки этой цивилизации никто пока не нашел. Не ясно, куда она подевалась, не доказано, что существовала вообще. Гипотеза — обычная спекуляция, но… что-то в ней есть А нам предстоит просто терпеливо ждать. Главное, чтобы чужаки помогли спасти Сашу.
* * *
Женька заночевала в своей старой каюте, на свой прежней койке. Все ее немногочисленные вещи остались в поселке, в казарме пилотов, а потом расческу и рубашку пришлось позаимствовать у Ингуси. Подруга поделилась охотно и, против обыкновения, держалась серьезно.
— Я тут поговорила со вторым чужаком, с Айджем. Галатьер в одном не наврал — оба они модифицированы.
— Айдж точно не врет?
— Мне — нет. Он уже влюбился без памяти и хочет взаимности. Совсем полной взаимности, чтобы сразу все, ну, ты понимаешь…
— А какая у них модификация? Такая же, как у тебя?
— Не факт. Их модификации не для освоения космоса. Для чего-то другого, а для чего именно — он не говорит.
— Интересно.
— Очень интересно. Ты бы хотела на время перебраться к ним?
— Не знаю, — ответила Женька, немного подумав. — Раньше точно бы захотела, но я тогда не летала, а теперь отвечаю за машину и не могу бросить Демиурга. Другого штурмана у него нет.
— А я бы очень хотела на Теро, но Петровский не пускает. Игнорирует товарищ зануда мое предназначение.
— Серьезно?
— Серьезно! Я, со всем моим совершенством, создана ради других миров. А другие миры — это не только вакуум, астероиды и туманности. Это другой универсум тоже. Место, где, возможно, другие физические законы.
Ингуся приподнялась и села на койке, обняв свои совершенные колени руками.
— Когда начнут искать добровольцев, я вызовусь, — твердо сказала она. — Даже если навсегда останусь там.
— Да ты что! Мы все тебя любим. И родители тебя ждут. Если хочешь, вызывайся добровольцем, но я надеюсь, что тебя не возьмут. А если возьмут, обязательно возвращайся назад.
… Женька уснула в два часа ночи в состоянии светлой грусти. Слова Ингуси не выглядели шуткой.
* * *
Трое суток команда «Алконоста» ожидала ответа. Территорию возле ретранслятора оцепили, и Ангел каждый день ожидал неприятностей.
— Я бы, товарищ капитан, завалил этот проход, — сказал он, машинально почесывал коротко стриженый затылок. — Взорвать скалу к ядреней фене, и успокоиться. Понимаю, у нас первый контакт и Петровский очень заинтересован, да и у вас, наверное, есть на такой случай приказы. Только вот иных там — миллионы, а нас… сами знаете.
— За нами Земля и ее объединенные силы, — Сибицев чуть нахмурился. — Не забывайте об этом, товарищ Ангел.
Ангел мог бы возразить, что объединенные силы Земли слишком далеко и, случись что, даже мстить не станут, но из уважения к Сибирцеву командир десантников промолчал.
Вечеров все так же лежал в криокапсуле лазарета — не мертвый, но и не живой. Эйфория первого контакта уже прошла, и капитан обрел спокойтвие. «Делай, что должен, и будь, что будет». Мини-заводы за периметром поселка продолжали работать. Материалы для «Эфира» копились в складе и отменять их производство Сибирцев не стал. Совещание в узком кругу происходили каждый вечер. Петровский приходил в отсек для брифингов лично, Валеев подключался по связи.
— Возможно, эта их «труба» основана она на дырочной телепортации, — объяснял Петровский. — Для искривления пространства нужна энергия, которая не перемещается, а рассеивается в форме взрыва. Вечеров ничего сказать не может, но Мартынов утверждает, что следов взрыва там не было и нет. Наши гости спокойно ушли к себе. Объяснить такой эффект я не могу, разве что, там, куда они ушли, законы физики работает иначе.
— Мартынов — единственный из нас, кто побывал в разных универсумах.
— Его перемещение имело иную природу. Он никогда не возвращался в ту же самую точку.
— Да. Мы не найдем ответы на вопросы, пока не получим новую информацию…
Валеев, прагматик по натуре, в основном отмалчивался.
Четвертый день внес в ситуацию ясность — Галатьер и Айдж вернулись. Их встреча с капитаном состоялась на грунте, во временном лагере на равнине, куда иных доставили на «Филине».
— Я связался с руководством и получил очень понятные указания, — заговорил Галатьер (а точнее, его браслет). — Наши ученые готовы помочь с лечением больного человека, но необходимо прояснить кое-какие детали. Ваша делегация должна явиться на Теро с прошением Императору.
— Принято.
— Поинмаю — что вы, капитан, не оставите свой корабль, но мы примем любых двоих офицеров. Единственное условие — нужны мужчина и женщина.
— Почему?
— Это связано с этикетом и принятым церемониалом. У вас с команде
