накренился и начал снижаться.
Тим щелкнул замком и покосился на мирно свернувшегося клубочком в соседнем кресле медоеда.
Бурбон почувствовал взгляд, открыл один глаз, непонятно хрюкнул и опять сунул нос себе под хвост.
«Долбоебушка… — подумал Тим и невольно улыбнулся. — Тебе уж точно плевать, куда лететь, лишь бы кормили…»
— Мистер Ван дер Бил, мистер Бергер… — рядом остановилась стюардесса Аня, миловидная белокурая девушка в идеально сидевшей на ней синей форме. — Как вы себя чувствуете? Надеюсь, вам понравилось летать самолетами Аэрофлота?
Говорила она на прекрасном английском и за время полета успела подружиться со всеми членами делегации, в том числе и с медоедом. И вообще, перелет прошел довольно удобно. Советский самолет Ил-62 по комфортабельности почти ничем не отличался от «Боингов», разве что двигатели шумели чуть громче, кормили просто прекрасно, а обаятельных стюардесс можно было сразу отправлять на конкурсы красоты.
Бурбон проснулся, стал на задние лапы, замахал передними и от избытка чувств к Анечке даже пукнул.
— В Москве минус четыре градуса, не забудьте про теплые вещи, — девушка улыбнулась и поспешила уйти.
— Мудак, ты… — улыбнулся Тимофей. — Это же дама, а ты пердеть.
— Пихуй, — пискнул Бурбон и опять свернулся клубком.
— Если у комми все женщины такие красивые, то это не самая мерзкая страна, — Питер проводил алчным взглядом стюардессу.
— Женщины хороши у них, в самом деле, но смотри, чтобы тебя здесь не подсадили на женский крючок, — серьезно предупредил его Тимофей.
— Не учи отца снимать шкуру с антилопы, — огрызнулся министр. — Мал еще. Такую рыбку как я, так просто не вытащишь из воды…
И здесь Тимофей полностью с ним согласился. Несмотря на некоторую эксцентричность и позерство, Питер ван дер Бил всегда был жестким, хитрым, коварным и умным профессионалом. А еще тактически грамотным прожженным карьеристом. Его уважали и побаивались все в правительстве. Особенно после того, как получилось переиграть Флауэра.
Самолет тряхнуло, дробно застучали шасси по заиндевелым бетонным плитам посадочной полосы.
— Гип-гип, ура! — от избытка чувств заорали близнецы. — Где медведи? Где? Тим, где твои родственники?
— Сами вы олени, мать вашу, — вслух ругнулся Тим и снова улыбнулся.
Его отчего-то начало слегка потряхивать. В Родезии, Тимофею дико хотелось домой, даже сны снились, с березками, снегирями и снегом. А сейчас, совсем наоборот, откуда не возьмись, появилось противное чувство страха и переживания, словно Тим боялся разочароваться.
Самолет пробежал по полосе, повернул на рулежке и остановился возле довольно скромного здания аэропорта Внуково. Два этажа, надстройка посередине, балконы, колонны — Тим этот аэропорт помнил совсем другим. Родезию до попадания он никогда не видел, поэтому обошлось без когнитивного диссонанса, а сейчас, нешуточно растерялся. Москва, родная Москва и совсем другая.
К самолету подкатил трап, стюардессы пошли открывать дверь. Пассажиры оживились, Тимофей тоже стал собираться на выход.
Еще дома появилась проблема, никто из членов делегации не имел теплых вещей, именно, по-настоящему теплых, абсолютно бесполезных в Родезии и жизненно необходимых в зимней Москве.
Пришлось озаботиться централизованно, для обновления гардероба привлекли популярное модельное агентство. Сначала была мысль поразить коммунистов шикарностью нарядов, так сказать, не ударить лицом в грязь, но Тимофей вовремя вмешался. Маленькая и бедная африканская страна, по уши в санкциях, какой нахрен шик и богатство? Опять же, в СССР официальная идеология не приветствует излишества: зачем раздражать и давать повод позубоскалить?
В итоге получилось довольно скромно, но элегантно.
Девочки обзавелись одинаковыми дубленками, сапожками-унтятами и шапочками-малахаями. Наряды отличались только цветом: у Аманды — черный, а у чернокожей Адель — белоснежный.
Гувернантки заполучили яркие пуховики, дутые сапожки и вязаные шапки с ушами. Скаутов, изображавших собой студентов и общественников — нарядили в пальто и шапки ушанки из искусственного меха — Тим решил, что студиозусам к лицу скромность.
А вот с Терезой вышел затык — она наотрез отказалась одеваться по рекомендациям. Тим пробовал с ней ругаться, но не помогло. Пришлось смириться.
Сейчас Тереза выглядела просто величественно — пальто-палантин из драгоценной каракульчи, отороченное африканской куницей, сапоги на высокой шпильке в русском стиле, замысловатый головной убор в виде тюрбана и сумочка из кожи крокодила. К счастью, обошлось без бриллиантов и прочих драгоценных камней, им негритянка предпочла стильную бижутерию.
Тим полюбовался своей бывшей няней, позлорадствовал тому, что она очень скоро замерзнет, а потом принялся одеваться сам. Он обошелся тоже строгим гардеробом. Темно-серый костюм-тройка, пальто с каракулевым воротником и шапка ушанка, тоже из каракуля. Просто и стильно: так сказать, воплощение обаяния буржуазии.
С оружием пришлось распрощаться, но Тим все-таки оставил себе выкидной нож. На всякий случай.
— Пошли? — сказал сам себе и вышел на трап.
Лицо сразу обожгло холодом, Тим глубоко вдохнул морозный воздух и едва не рассмеялся от счастья.
У трапа уже выстроилась встречающая сторона. Статная женщина в шикарной норковой шубе и такой же шапке, с ней еще трое: два мужчины и женщина. Первая женщина смотрелась среди них примерно, как Тереза среди родезийской делегации — эффектно и несколько вызывающе.
Несмотря на то, что Тимофей в первый раз видел этих людей, их личности не остались для него неизвестными. Встречающий состав был согласован еще на раннем уровне визита. Властная и величественная дама в норке — министр культуры СССР, знаменитая Екатерина Алексеевна Фурцева. С ней первый секретарь ЦК ВЛКСМ — Тяжельников Евгений Михайлович, вторая дама — председатель Центрального Совета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина — Куценко Тамара Алексеевна.
ЦК ВЛКСМ — Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Союза Молодежи.
Дипломатические правила одновременно сложны и просты как семейные трусы. Приехал министр — его встречает такой же министр. Но дело в том, что в СССР не существовало на данный момент должности, аналогичной той, которую занимал Питер ван дер Бил. Вот и встречать послали более-менее подходящую персону — министра культуры. Лидеры комсомола и пионерии шли к ней довеском. Как раз по Сеньке шапка, потому что Родезия и Советский Союз уж совсем несопоставимы, как и по размеру, так и по статусу в мировой политике. Вроде не обидели, но указали на свое место.
А вот третьего мужчину, коренастого, чубатого крепыша, Тим не опознал, но отметил, как тот сразу впился в него внимательным взглядом.
«Контора глубинного бурения… — догадался Тимофей. — Куда без нее. Да и хрен с ними…»
Чуть поодаль от встречающих, мялась и перебирала ножками стайка пионеров, в алых галстуках, с
