но она сдержалась. Весьма благоразумно с ее стороны, учитывая, с кем она разговаривает и среди кого находится. Истэка могли сразу пустить ее на ленточки — кожа орков славилась своей прочностью и эластичностью. Вон черные орки из побежденных других племен делали хорошие барабаны и обтяжку для щитов.
Орчанка промолчала.
— Ты единственная осталась из своего обоза, — сказал я. — Хочешь жить?
— Можешь забрать мою жизнь, Вакинан, но дух мой ты не заберешь!
— О как, — сказал Бенидан. — Сдается мне, Ваша Божественность, она строптивая.
— Ты — скво, твой дух годен только ваших щенков рожать, — сказал я, подпустив пару плетений подчинения. А дух твой теперь принадлежит мне.
Я скастовал плетение Божественного Клейма, и прицелился в ее грудь. Раздался дикий вопль боли, взвился легкий дымок и на груди орчанки чуть ниже ключиц появился черный силуэт креста с перекладиной. Ну да, фантазия у меня слабая, ткнул, что пришло в голову первым. Ей еще повезло, что я силу сдержал — обычно это заклинание было для выжигания маркировки на твердых поверхностях, согласно памяти жезла даже на бронеплитах Древних. Я быстро заживил ткани, и теперь ей придется навсегда щеголять с такой тату.
— Теперь ты — раба Вакинана. И принадлежишь мне.
— Никог... ой! — она схватилась за грудь.
Ага, татуировка-то не простая, а волшебная. Связанная с плетениями подчинения, наложенными ранее. Обратная связь, попробует бунтовать — получит болевой сигнал.
— Ты смеешь спорить с богом? Поняла, ничтожная?
Орчанка смолчала, лишь черты лица исказились.
— Что будете с ней делать, Ваша Божественность? Прикажите разделать ее на жертвеннике или в ваш гарем отдать? — ухмыльнулся Бенидан.
Вот же скотина, еще и глумиться изволит! Дождешься, что самого в гарем отдам на руководящую должность, подумал я. Но терять реноме перед зрителями нельзя.
— Отвезите ее на пару лиг и там отпустите, — повелительным тоном сказал я. — Дайте ей еды столько, сколько хватит добраться до дома. Пусть идет, и помнит, что дух ее принадлежит мне. И передаст всем, что земля Истэка и Гудэхи принадлежит мне и находится под моим покровительством. И каждый посягнувший на нее будет наказан смертью!
Я отступил в сторону, и воины Истэка подхватили орчанку под руки и потащили ее к трофейным орочьим лошадям.
— Ну и зачем ты ее отпустил? — спросил Бенидан, когда орчанку отвели подальше. — Не проще было бы ее кончить?
— А какой смысл? — пожал плечами я. — Что так, что так она бесполезна. А за гарем я тебе еще отомщу.
— Зато складно получилось, — хихикнул Бенидан. — Ваша Божественность...
— За это тоже, — пообещал я. — А смысл — простой. Земли Гудэхи надо подгребать под себя. Столько плодородной земли пропадает! А земля — это все.
— Я думаю, будут терки с индейцами. Их союз племен может не потерпеть такой самодеятельности.
— Они сами сделали эти земли выморочными из-за каких-то суеверий. Если с землей что-то не так, я это увижу. А как вернемся в Осген, я поговорю с Амитолой. Я думаю, смогу ему объяснить, что надо брать эту землю. Пусть поговорит со старым Пэйта, все равно рано или поздно вождем будет он.
— Как хочешь... Ваша Божественность!
— Ах ты...
Бенидан хихикнул и отскочил от меня.
Глава 5
Наступивший день был до предела сумбурным и хлопотным. Для начала мы стащили тела всех орков в одну огромную яму — я выбился из сил, копая такую братскую могилу. Положено было конечно их сжечь, но, во-первых, это была честь, а не просто утилизация, которой банда орков не заслуживала. А во-вторых, леса тут поблизости не было, и на кремацию такой оравы его бы пришлось пилить дофига и потом еще везти. Как я пожалел, что у меня нет под рукой пыли Древних, которой пользовались в таких случаях! Все осталось в том самом фургоне, который я закопал перед поступлением в Легион. Ничего, сами по себе разложатся, удобрение хорошее будет.
А потом... Потом мы поделили то, что осталось из запасов, увезенных орками из Аспена. Аж двенадцать огромных возов, доверху забитых провизией. По согласованию с Осием, половина отходила Истэка, чему я был, кстати, рад. Хорошие отношения с союзниками — залог здоровья на будущее, чтобы случайно не отравиться железом, попавшим в организм в твердой и острой форме. Тем более, Амитола был мне нужен не меньше, чем я ему. Хотя после устроенного файр-шоу индейцы смотрели на меня по-другому. Ну да, они знали, что я боевой маг, но вот продемонстрировать это в действии, да еще и представить в форме, доступной для детей природы? Совсем другое дело.
— Ну и что мы будем дальше делать? — спросил у меня Бенидан.
— Не знаю, — сделал я неопределенное выражение лица. — Аспена больше нет, но в будущем, когда это будет наша земля, надо поставить почтовую станцию. Не как «Салун» у Тарсо, просто небольшое укрепление и конюшню со сменными лошадями. Кони у нас есть, вон сколько.
Я повернулся на табун, который достался нам по результатам раздела.
— Как вернемся в Осген, сразу отряжу туда бригаду с охраной, — пообещал Бенидан. — Пусть соорудят что-то вроде заведения Тарсо, только поменьше.
— Именно. И без питейного зала. Пусть заправляются в «Салуне», заодно и стимул будет ехать дальше.
Про казино и прочие радости жизни, устраиваемые в моем мире на индейских территориях, я упоминать не стал. Пусть даже не подозревают про существование таких возможностей. И Тарсо надо предупредить, что за азартные игры в салуне участникам полагается веревка. Я помнил, что творилось на Диком Западе с его игорными традициями. Не хватало мне еще наплыва сомнительных личностей и поножовщины на улицах, непременно сопровождающих салуны Дикого Запада. Хоть это и гарантировало доход, но проблемы, которые связаны с получением этого дохода, его явно перевешивали.
— Нно! — я пришпорил лошадь и мы, оставив наше союзное войско разбираться с трофеями, поскакали осматривать Аспен.
По времени туда уже должна была прибыть дюжина легионеров как похоронная команда. Собирать трупы тоже кому-то надо, пусть и чужие. Антисанитария могла погубить и не такие города, а эпидемия совсем не нужна.
Да, в Аспене сейчас шла скорбная работа, сюда приехала и Иль, как маг Жизни. Только вот ей работы по профилю тут не было. А вот прибывшему с ней
