в труху. Мужик что-то кричал снова, вроде угроз спилить замки болгаркой, если Дарина не откроет сейчас же.
Разумеется, все, что я могла себе в данный момент позволить — сидеть тихо, как мышка. И прижимать к себе сына в бесплодных попытках его успокоить.
— Тише-тише… сейчас он уйдет, а мы с тобой — домой, — шептала я Никите, что вцеплялся в меня с такой силой, словно хотел стать моей частью.
— Хоч-ч-чу к п-папеееее, — то ли простонал, то ли провыл сын.
Когда он это сказал, мое и без того израненное сердце закровоточило еще сильнее. А понимание, что я в ловушке, из которой пока не выбраться, отравило разум окончательно.
Похватав наши немногочисленные вещи, которые до этого разложила, я запихнула их в сумку и скомандовала сонному Никите:
— Быстро одеваемся. Сейчас он уйдет и отправимся домой.
Просить сына дважды было не нужно. Он живо начал натягивать штанишки и рубашку, приготовленные на завтра. Всхлипывал, растирал личико руками, но послушно одевался. А у меня сердце каждый раз, когда смотрела на Никиту, захлебывалось от жалости.
Наконец стук и крики прекратились. Я вновь выглянула в глазок — за дверью никого не было. Подошла к окну кухни, погруженной во мрак, посмотрела на улицу, спрятавшись за занавеску. Мужчина вышел из подъезда, постоял немного, всматриваясь в окна Дарининой квартиры, после чего, сунув руки в карманы, ушел прочь размашистым шагом.
Выждав с минуту, я быстро оделась сама и помогла облачиться в комбинезон сыну, после чего мы с ним, забрав вещи, сбежали.
Едва мы вошли в квартиру, я сразу же столкнулась с Кирой, которая весьма вольготно себя чувствовала, что-то перекладывая в шкафах прихожей. Она хмыкнула, когда увидела нас с сыном, но говорить ничего не стала.
В спальне, как и днем, телевизор работал так громко, что оставалось лишь удивляться, как еще соседи не пришли к нам с жалобами и требованиями не шуметь. Впрочем, сейчас мне было на это откровенно плевать.
Несмотря на то, что не было и полуночи, Николай спал, устроившись на кровати Никиты. Мы с сыном вошли в детскую, вовсю зевающий Никитка тут же забрался к отцу под бочок, а я и не стала его останавливать. Предполагая, что мне вряд ли удастся заснуть в эту ночь, присела на край детского дивана и, обняв колени руками, беззвучно расплакалась.
Проснулась, когда за окном только-только занимался рассвет. От неудобной позы затекли шея и руки. Я вскочила, поняв, что ни Николая, ни сына в комнате нет. Помчалась на кухню, где Никитка и обнаружился в окружении отца, Вики, Маши и Киры. Он вовсю уминал какую-то странную на вид кашу, в которую, судя по всему, вбахали приличную порцию варенья.
— Что здесь творится? — выдохнула я, обозревая все «семейство».
Со стороны казалось, что Коле, как в игре в куклы, просто заменили жену и снабдили еще двумя детьми. А он отнесся к этому спокойно, и теперь даже рад, что у него такое большое семейство, в которое я вроде как не вписывалась совсем.
— Мы завтракаем, — объявила Кира. — Присоединяйся, немного каши осталось.
Меня едва не вытошнило, настолько по-хозяйски вела себя эта женщина, которую, между прочим, еще вчера Николай обещал выселить в другое жилье.
Я вопросительно взглянула на мужа, он отвел глаза и, быстро доев свою кашу, велел детям:
— Идите поиграйте. У взрослых серьезный разговор.
Вику и Машу как ветром сдуло, а вот Никита остался на месте. Посмотрел на меня, на что я попросила:
— Иди к себе, побудь один немного, хорошо?
Кира фыркнула, я смерила ее в ответ взглядом. Видимо, этим звуком она выражала свое презрение относительно того, что наш ребенок слушается меня, а не Колю.
Никитка ушел, и я задала главный вопрос:
— Как долго они еще будут здесь находиться? — небрежно указала кивком на Киру. — Ты же обещал мне, что снимешь им жилье! Я вернулась — где выполненные обещания?
И снова муж переглянулся со своей первой женой, что уже стало порядком меня бесить. Как будто она знала в разы больше моего, и иногда они обменивались вот такими молчаливыми жестами, полными взаимопонимания.
— Я не хотел тебя расстраивать, — сказал Николай, поднимаясь из-за стола. Взял какую-то папку, лежащую на холодильнике, попросил: — Присядешь?
У меня голова кругом пошла от предположений и страха того, что услышу следом. Коля отписал квартиру Кире и девочкам? Состряпал дарственную, по которой они стали бы собственниками этого жилья? Или случилось что-то еще более катастрофичное?
— Наша машина… ты же знаешь, что она взята в кредит, — сказал он, когда я опустилась на стул.
Положил передо мной папку, на которую я и воззрилась.
— Знаю, и что? — вскинула я глаза на мужа.
— А то, что платеж очень большой. Нам хватит или на него, или на то, чтобы снимать жилье Кире и девочкам. И нет, я не хочу избавляться от машины — она нужна мне для работы.
Я схватила документы, которые муж сразу, как только оформил кредит, увез и держал в сейфе в своем кабинете. Стала листать их, не понимая, о чем говорит Николай.
Он же заверял меня, что платеж всего тринадцать тысяч — вроде не маленькая сумма, но вполне нам по карману. И когда выхватила и просмотрела график платежей, изо рта моего вырвался горестный стон — на оплату кредита уходила едва ли не половина Колиной зарплаты.
Глава 13
— Что это? Почему я впервые вижу, что здесь платеж — почти полсотни тысяч? — выдавила я из себя, не в силах поверить тому, что было перед глазами.
— Потому что ты была бы против, — философски изрек Николай и пожал плечами.
— Конечно, я была бы против! — воскликнула, в ужасе отбрасывая от себя графики платежей, которые Коля забрал и вновь положил в папку. — Это же огромная прорва денег! У нас нет никаких возможностей начать жить хорошо, отдавая половину того, что ты зарабатываешь!
— Так может, стоит начать крутиться и вкладывать в бюджет хотя бы равную часть? — выдала Кира и вновь посмотрела на Николая. — Я вот уже нашла приличную работу. И не вижу смысла тратить столько денег на съемное жилье, когда Коля может предоставить нам комнату.
— То есть, они остаются здесь? — процедила я, не глядя на предводителя цыганского табора, а сосредоточив внимание на муже.
— Пока да. Кира будет работать, с мамой я поговорил — за девочками она присмотрит, пока те в школу не пойдут. Ну а тебе не нужно ничего менять в своей
