боже мне и нам всем! А не таишь ли ты чего, о сын моего брата?" Тот ответил ему: „Да. Только тогда, когда опустеют твои амбары /с. 26/, моление твое о дожде исполнится". Он воскликнул: „О боже! Я беру тебя в свидетели, что все съестное, которым я владею, пойдет в виде милостыни ради лика твоего"[147]. Затем он поклялся, что не сойти ему со своего места, если он не отправится к себе домой и не раздаст все, что припас». Рассказчик продолжал: и были они спасены в тот же день сильным ливнем. Рассказчик добавил: этот судья 'Антара говорил: «Когда я смотрю на людей, то не могу связно говорить». Поэтому, когда он произносил проповедь, то набрасывал себе на лицо одежду. Однако передавали, что он делал это с другой целью и что его проповедь была написана на листке, прикрепленном к одежде, ниспадавшей ему на лицо. А это примерно то, что ты видел у нас. Для таких проповедей нужны сноровка и умение[148].
[№ 3] Рассказ о судье Мухаджире б. Науфале ал-Кураши[149]
Говорит Мухаммад: Ахмад б. Фарадж б. Мунтил сообщил мне: рассказал мне Маслама б. Зур'а: я слышал, как мой отец неоднократно упоминал со слов своего деда — а тот приезжал в ал-Андалус, — который говаривал: я не видел никого, кто бы мог сравниться с судьями ал-Андалуса в служении богу и благочестии. Рассказчик продолжал: я видел там судью по имени Мухаджир б. Науфал ал-Кураши. Люди собирались у него для суда, а он не переставал поучать их и устрашать Аллахом и тем, какой гнев Аллаха и какое его наказание постигнут лжесвидетеля и как они будут поставлены перед господом в день воскресения из мертвых. Потом напоминал, что /с. 27/ судье следует учитывать, с чем ему нужно сообразовываться [для достижения истины] и какое приложить старание [для спасения себя самого]. Затем принимался причитать над собою и всенародно плакать об этом, да так, что я видел, как люди покидали его плачущими, устрашенными, стремясь воздавать друг другу по справедливости[150].
До меня дошло о его смерти нечто совершенно необыкновенное. Когда он умер-да помилует его Аллах! — у него не оказалось ни семьи, ни детей. Его похоронили на одном из их кладбищ, на южной стороне их города, на берегу их великой реки[151], ночью. Я думаю, что он сам завещал это. Когда его засыпали землей, услышали, что из могилы доносятся слова. И расслышали, как он взывает и говорит: «Я ведь напоминал вам, что могила тесна и что судейство приводит к плохим последствиям!» Рассказчик продолжал: его откопали, думая, что он жив, и увидели, что с его лица снято покрывало, что он мертв [и лежит] в том самом положении, как его похоронили[152][153].
[№ 4] Рассказ о судье Йахйе б. Йазиде ат-Туджиби[154]
Говорит Мухаммад: я слышал от ученых известный рассказ, что, когда имам 'Абд ар-Рахман б. Му'авийа вступил в Кордову и взял в свои руки власть, судьей был Йахйа б. Йазид ат-Туджиби. Он подтвердил его полномочия на судейство и не уволил его. А до того времени его и предшествовавших ему судей называли «такой-то, судья провинции»[155].
Когда ал-Фихри[156] укрылся в Гранаде и эмир 'Абд ар-Рахман /с. 28/-да помилует его Аллах! — принудил его сдаться, тот выставил условием присутствие судьи Иахйи, и он присутствовал. И записано в книге судебных актов: «И это в присутствии Иахйи б. Иазида, главного судьи»[157].
Говорит Мухаммад: именно так дошло до меня. Я видел судебный акт, который составил Мухаммад Ибн Башир. В нем он говорит: «Постановление Мухаммада Ибн Башира, судьи провинции в Кордове». А название судьи «главный судья» появилось недавно: в старину его не было[158].
Говорит Мухаммад: «Все, с кем я переписывался, были единогласны в том, что Йахйу б. Йазида ат-Туджиби назначили судьей ал-Андалуса именно на Востоке и что прибыл он туда (в ал-Андалус) уже будучи судьей. Но передают противоречивые сведения относительно того, кто назначил его в ал-Андалус. Я видел в некоторых рассказах со ссылкой на Ибн Ваддаха: „Йахйу б. Иазида назначил судьей ал-Андалуса 'Умар б. Абд ал-'Азиз[159] "». Рассказчик продолжает: Йахйа был человеком благочестивым, о нем передают, что он не присоединился ни к одной из враждующих сторон во время прибытия 'Абд ар-Рахмана б. Му'авийи и не обагрил свои руки кровью. А когда настало время присягнуть 'Абд ар-Рахману, он покорно присягнул.
Говорит Мухаммад: один из рассказчиков мне передал: когда Балдж. б. Бишр прибыл в ал-Андалус и совершил в отношении 'Абд ал-Малика б. Катана ал-Фихри то, что известно, затем, когда сыновья 'Абд ал-Малика воспользовались помощью 'Абд ар-Рахмана б. 'Укбы ал-Лахми и положение изменилось с убийством Балджа б. Бишра[160], весть об этом дошла до Хан-залы б. Сафвана ал-Калби[161], правителя Ифрикийи. Он послал в ал-Андалус наместником Абу-л-Хаттара Хусама /с. 29/ б. Дирара ал-Калби[162] и послал вместе с ним судьей Йахйу б. Иазида ат-Туджиби. Тот был из арабов Сирии, живших в Ифрикийи.
Говорит Мухаммад: мне сообщили некоторые ученые, что, когда эмир 'Абд ар-Рахман-да помилует его Аллах! — вступил во дворец, его встретили дочери Йусуфа б. 'Абд ар-Рахмана ал-Фихри и прочие женщины его семейства. Одна из них обратилась к нему: «Смилуйся, о сын моего дяди! Ведь ты стал повелителем». Он послал за судьей Йахйей б. Йазидом, передал ему всех женщин ал-Фихри и приказал ему оберегать их. Когда 'Абд ар-Рахман-да помилует его Аллах! — выехал по направлению к Мариде[163], преследуя Йусуфа б. 'Абд ар-Рахмана, Йусуф ал-Фихри направился в противоположную сторону, в Кордову, и захватил двух невольниц эмира, которых сделал своими наложницами. Тогда к нему пришел судья Йахйа б. Йазид и сказал: «О презренный! 'Абд ар-Рахман захватил твоих дочерей и жен и не обидел их. Их препроводили к тебе в дом, и он не посягнул на них. А ты захватил двух его невольниц, которые не имеют права на неприкосновенность, и присвоил их». Ал-Фихри устыдился и сказал: «Клянусь Аллахом! Ни у одной из них я не видел лица. Возьми их!» И он передал их ему.
Говорит Мухаммад: я читал в некоторых рассказах, что Мухаммад б. Ваддах передавал: сын Иахйи б. Иазида ат-Туджиби был из тех, кто участвовал в восстании вместе с Йахйей б.
