отражает море Празас. А зимой оно покрывалось льдом и снегом, поэтому все становилось белым-бело. А в пустыне небо желтое из-за песка, как на картине в Заячьем Зале.
— Ты уже такая большая. Люблю тебя, солнышко, — мать поцеловала Киру в лоб и погладила по голове. — Где бы ты ни оказалась, кто бы тебя не окружал, помни, что моя любовь всегда с тобой. Для матери ребенок навсегда остается малышом, даже если у него самого будут уже взрослые дети. Как только у тебя появится кроха, ты поймешь, что я имею в виду. Твой мир больше никогда не будет прежним, и ты будешь молиться, чтобы твой малыш рос как можно медленней. Как жаль, что за временем не угнаться и не остановить. Поэтому я так волнуюсь за тебя.
— Как говорит папа, все матери одинаковые, но ты самая радеющая, — прыснула Кира, но Королева оставалась серьёзной.
— Папа тоже беспокоится, но он мужчина и должен идти вразрез со своим сердцем к более значимым целям. А удел матери опекать свое дитя. Император страшный человек. Его не зря считают чудовищем, поэтому я так переживаю за тебя. К нему в гарем попадали красивейшие женщины со всех уголков Империи. Среди них были как рабыни с захваченных земель, так и сенторийские аристократки, но ни одна не смогла подарить ему наследника. Никто не знает об их дальнейшей судьбе.
— Не хочу детей от него. Зачем мне маленькие людоедики? — произнесла принцесса и поежилась.
Разговор явно свернул куда-то не туда.
— Возможно, что у тебя не будет выбора. Дети не виноваты в преступлениях отцов. Все рождаются, как чистый лист, и что на нем будет написано будет зависеть только от самого человека. Мы сами пишем свою историю, но многое зависит от обстоятельств. Судьба иногда очень жестока и требует невозможного. Как бы я желала поехать вместо тебя, чтобы у нее даже не было шанса навредить тебе.
— Ты меня пугаешь.
— Ты должна быть готовой к самому худшему, солнышко, — глаза матери при этом подозрительно увлажнились. — Ты ведь знаешь откуда берутся дети?
— Ты сама рассказывала, что их приносят альбатросы! Я конечно догадываюсь, что это выдумки для маленьких. Тетя Агнетт сейчас носит ребеночка в животе, поэтому птицы тут ни причем.
— Я сказала тебе неправду. Извини. Ты тогда была слишком мала. Но ты же наверняка слышала про мужское семя?
— Которое мужчина сажает женщине в живот через пупок, да? — осенило Киру внезапной догадкой.
— Не совсем, — Королева смутилась, но продолжила. — Я была уверена, что твои друзья-мальчишки давно тебе все рассказали.
Конечно, матери было известно о том, что дочь водится не только со сверстниками из других кланов, когда они приезжают с родителями, но даже с детьми работников Лионкора. Кира не раз выходила в город за пределы дворца в сопровождении своих друзей. Несколько раз ее забирал дядя Артур и приводил домой. Но он обещал не говорить маме! Отпираться было бесполезно. Но ее, кажется, не ругали.
— Они несли всякий вздор. Про собачек там всяких… мама?!
У Королевы так вытянулось лицо, что было непонятно, она сейчас пытается не расплакаться или не рассмеяться в голос. Она приложила ладонь ко рту, чтобы не обидеть дочь своей реакцией, но смех прорвался все равно. Кира разинула рот от шока.
— Извини, солнышко. Это не смешно. Но ты такое чудо у меня!
— Нет. Ну, это же фе, — прошептала Кира, скривившись. — И ты с папой меня тоже?! Нет, не отвечай. Фе!
— Вынуждена тебя огорчить, дитя мое. Что касается размножения, то человек недалеко ушел от собачек, — вздохнула Королева и развела руками. — Спрашивай. Вижу, что тебе нетерпится что-то узнать.
— И попами люди тоже друг к другу приклеиваются? — совсем тихо уточнила Кира.
— Фу, нет. Тут нам больше повезло, чем собачкам, — еле справилась с собой Королева, чтобы снова не расхохотаться, и продолжила использовать предложенную дочерью аналогию. — Но, как и они, люди делятся на девочек и мальчиков, у которых имеются некоторые физиологические различия.
Кира давно знала, чем мужчины отличаются от женщин. Но осознание, для чего именно это нужно, пришло только сейчас. Это было пугающе и волнительно одновременно.
— Когда мужчина и женщина любят друг друга и становятся единым целым при этом, то им открывается невероятное блаженство. Но это не всегда происходит таким образом.
— Если Людоед попытается меня обидеть, то дядя Артур мигом заставит его пожалеть об этом.
— Наши мужчины думают слишком прямолинейно и не допускают никогда мысли о поражении. А как известно, если хочешь позабавить судьбу — тщательно все спланируй, — отвечала Королева. — Иногда приходится смиряться с превосходящей силой и не сопротивляться неизбежному. Если преодолеть себя и подчиниться, то будут не такие страшные мучения.
Предполагалось, что до супружеского долга не дойдет. Но у ее матери были свои причины разъяснить все это Кире. Вдруг что-то пойдет не так. А Кира слушала и запоминала, но предпочла бы, чтобы некоторые тайны оставались таковыми навсегда.
Весна и лето пролетели незаметно. Кира бегло говорила на Сенто. Он перестал казаться ей несуразным, постепенно обретая некое уникальное очарование. Свойственные ему метафоричность и аллегоричность, открыли ей ту особенную выразительность, которой не достает прямолинейному и грубоватому родному языку. Принцессе стало казаться, что раз уж ей покорился Сенто, то все будет также легко и увлекательно в Империи.
Блестящий клинок переливался в лучах проникающего сквозь окно утреннего света. Для двуручника Клеймор был маловат и тонковат, но для магических устройств размеры не всегда важны. Простые ножны, ничем не украшенные, лежали рядом.
— Красивый, — Кира с любопытством разглядывала величаюшую реликвию Севера. — Никогда не видела его голым.
Зандр хмыкнул и поправил:
— Обнаженным.
— В Сенто столько похожих слов, это сбивает с толку, — нахмурилась она.
— Похожих, да. Но есть нюансы.
— Во всем у имперцев сплошные нюансы, — вздохнула Кира и вернулась к изучению клинка.
— Только не трогай ни в коем случае, — заволновался Артур.
— Знаю, — она повернула голову и наклонилась, чтобы лицо было параллельно лежащему на поверхности мечу. — А почему он тупой у ручки? Забыли заточить или решили не напрягаться?
— Это называется рикассо. Благодаря ему можно использовать технику полумеча, взявшись рукой за этот участок клинка и совершать колющие удары.
— Как копьем,
