сейчас живет множество ребятишек, он бы места себе не находил. Его вполне устраивает, что больше не нужно волноваться. Девочка хорошо питается, отлично успевает в школе, живет в семье, где о ней заботятся.
В субботу, когда он возвращается с учений, Милли сидит на диване и машет ему письмом.
– Новое, – улыбается она. – Прочесть тебе вслух?
Но голос у нее резкий, и, еще не видя бутылки, Редж чувствует запах алкоголя. По субботам такое теперь частенько.
– Валяй, – говорит он, опускаясь на стул, расшнуровывая и сбрасывая башмаки. Учения оказались тяжелее, чем он представлял, но ему нравится, что голова и тело несколько часов кряду заняты делом. Некогда думать о чем-то еще.
– Дорогие мамочка и папочка, – читает Милли, – сегодня я поймала макрель! Мы выходили в море на большом соседском катере. Я сама поймала, а потом миссис Джи приготовила ее с лимоном и сливочным маслом. Было вкусно.
Милли прерывает чтение и смотрит на потолок, где еще с начала войны трещина по штукатурке, с востока на запад.
– Я никогда не пробовала макрель, – говорит она, произнося «макрель» с американским акцентом, растягивая слово, будто в нем гораздо больше слогов. – Интересно, на что она похожа.
Редж наливает себе выпить из бутылки, стоящей на кофейном столике.
– На рыбу, наверное, – замечает он, и Милли смеется.
– Точно, – соглашается она. – Конечно же, на рыбу.
Смех у нее трескучий. Она продолжает читать письмо, в котором полно подробностей о летней жизни в Америке: еда, прогулки, теннис, закаты. Реджу нравятся все эти мелкие детали, они помогают точнее представить дочь в далеком незнакомом месте. Пес поранил лапу. Беатрис плавала наперегонки с Джеральдом и обогнала его. Она научила мальчиков делать бумажные кораблики, как ее саму когда-то научил Редж.
– Как ты думаешь, – спрашивает Милли, – эти люди вообще в курсе, что идет война? Что каждый день погибают люди?
– Господи Иисусе, – вздыхает Редж, – она счастлива. Разве не этого мы хотели?
– Я хотела, чтобы она осталась здесь!
Редж устал от этих разговоров.
– Хватит толочь воду в ступе, Мил. У нее должно быть детство. – Алкоголь начинает действовать, он чувствует, что заводится. – Давай расскажу тебе, что слышал на днях. В деревне детей заставляют спать в амбарах. Мальчика побили за разбитую тарелку. – Редж замолкает, прикидывая, рассказывать ли самое страшное. – Я слышал, что девочку возраста Беатрис изнасиловал отец семейства.
Милли как будто не удивлена. Может, ее сарафанное радио уже донесло эти слухи.
– А откуда нам знать, что то же самое не происходит с нашей дочерью? – говорит она. – Мы же не знаем этого человека. И двух его сыновей. Ты не задумывался, что может скрываться за картинкой этой идиллической жизни? За всеми этими, – она машет письмом у него перед глазами, – красивыми словами? Мы понятия не имеем. Она рисует для нас тот мир, который ей хочется, чтобы мы увидели. Мы то же самое делаем ради нее. Она тоже понятия не имеет, что мы преодолеваем, как я страдаю. Никто не знает, что происходит за закрытыми дверями.
Реджинальд откидывается в кресле, прикрывает глаза. Он понимает, что Милли сама не верит в то, что говорит. Она просто пьяна и пытается его провоцировать. В глубине души он уверен, что Беатрис в безопасности. Он верит ее рассказам. Они его радуют. Он словно видит, как она улыбается, выбираясь из воды на причал, видит, как мокрые волосы струятся по спине. И сам улыбается этим мыслям.
– А ты, – шипит Милли, – подлизываешься к этим америкашкам. А они такие же гадкие, как и мы.
Нэнси
Нэнси, лежа на животе на газоне и делая вид, что читает, размышляет, следует ли на этих выходных устроить праздничный ужин в городе. Исполняется ровно год, как Беа живет в их семье. Она уверена, что девочка помнит дату, и точно так же убеждена, что ее рассеянные мальчишки напрочь забыли. Нэнси переворачивается на спину и, прикрыв ладонью глаза от солнца, смотрит на трех детей на плавучем причале.
Джеральд учит Беа нырять. В начале лета девочка даже плавать не умела. Для всех них эта новость стала настоящим потрясением. Нэнси знала, конечно, что Беа выросла в Лондоне и все такое, но, право слово, научить своего ребенка плавать – элементарная необходимость. Как родители вообще могли посадить ее на корабль, не научив плавать? Итан больше недели занимался с ней каждое утро, а потом они устроили целое представление: Беа с Кингом плыли вместе до плавучего причала, впереди – Уильям, а Джеральд замыкал процессию. Итан раздувался от гордости, махая детям с берега. Когда Уильям захотел научить ее нырять, Беа отказалась, вполне довольная тем, что просто соскальзывает в темную воду с причала ногами вперед. Но она плавает все увереннее, и Нэнси знает, что теперь девочка хочет научиться нырять, чтобы обогнать Уильяма. Победить она, разумеется, не сможет, но противником будет серьезным. И Нэнси подозревает. что гораздо более серьезным, чем кажется Уильяму.
Уильям валяется на причале, а Беа ныряет раз за разом, и Джеральд придерживает ее плотик для плавания. Нэнси не хотела бы, чтобы ее чему-нибудь учил Уильям, из них двоих терпением обладает только Джеральд. Нэнси не слышно, о чем говорят дети, но время от времени оттуда доносятся взрывы смеха.
Как изменила их жизнь эта девочка. Особенно на острове. Прежде к этому времени Уильям и Джеральд уже готовы были вцепиться друг другу в горло, изнемогая от общества друг друга. Невозможно представить двух более разных братьев. Она постоянно говорит Итану, что если бы можно было сложить вместе этих двоих, у них был бы один идеальный ребенок. То, что в одном сила, в другом – слабость. В раннем детстве они отлично ладили, хотя Уильям быстро уставал от неуемной энергии и шуток Джеральда. Но с возрастом, с грустью наблюдала Нэнси, они все больше отдалялись друг от друга, по мере того как у Уильяма появлялся свой собственный мир. Не на это она надеялась. Она подозревает – нет, знает, она спрашивала, – что Джеральду трудно заводить друзей в школе. Он слишком чувствительный, ему неловко с другими детьми. Уж очень тесно у него связаны голова и сердце. А вот Уильям, тот всегда в окружении оравы друзей и всегда предпочитает их общество любому члену семьи. Сейчас ему часто не по себе, он как будто не находит себе места. Вспыхивает из-за чего угодно. Средняя школа, которая начнется всего через несколько недель, когда они вернутся домой, тревожит Нэнси.
Но Беа перетряхнула все, не отдавая себе в этом отчета. Само
