Поэтому к моменту его появления на горизонте график прогулки окончательно сформировался: «Привет, Петр! А пошли кофе пить! Погода прямо мерзопакостная!» И мы пошли пить кофе.
Вот так и вышло, что вторую опасную беседу на тему пророчеств мы вели опять в ресторане. Место выбирал я, а Онегин результат одобрил кивком, в итоге угнездились за отдаленным столиком, но не около стены. Столик был несерьезный, прослушку к таким в этой эпохе не подсоединяют. И не надо ржать, лучше перестраховаться, чем налететь на неприятности.
— Петр, а ведь ты сечешь в методах слежки, прослушки, сбора информации. Это заметно.
— Ты же сам сказал, бывших КГБшников не бывает. В душе я тот еще разведчик.
— А бывший разведчик в курсе, что на нашу школу кто-то натравил ОБХСС? Потихоньку копают под музей, директора и трудовика. То есть всех, кто причастен к нашему пректу?
— Дело завели?
— Вряд ли, похоже, пока материал собирают.
— Ошибки не может быть? Откуда информация?
— Майор, что копает, сын моего бандита.
— Весело у вас там, прямо интриги Мадридского двора.
— Главное, чтоб Макбет не нарисовался.
— Жорж, почему у меня при разговоре с тобой иногда возникает ощущение, что разговариваю со взрослым человеком? А потом опять всё нормально — раздолбай и шалопай.
— Может шизофрения?
— У меня?
— У меня. Может, во мне сидят две личности, взрослый и подросток? И между собой как-то ладят, но управление телом друг у друга перехватывают?
— Вот опять! Это подросток издевается или взрослый откровенничает?
— Вскрытие. Только вскрытие даст верный ответ на поставленный тобой вопрос. Нож-пила-топор с собой?
— Во-во! Я о том же. Может тебя реально надо в больничку? И меня до кучи, раз я повелся на твоё пророчество.
— Да осталось потерпеть всего-ничего до одинадцатого.
— Ты же сказал, десятого…
— Сразу не объявят, испугаются.
— Откуда ты это знаешь?
— Уже беседовали на эту тему. Не знаю. Вот сегодня вспомнил, к новому году мистический фильм по телеку крутить будут по мотивам Стругацких. «Понедельник начинается в субботу», читал?
— Читал конечно. Это ты тоже ЗНАЕШЬ?
— Угу. Еще знаю про сверхсильные магниты. Их в США только что придумали и до ума доводят. В голову пришло вдруг.
— Тебе надо к ученым.
— Там таких уникумов полно. Да результат нулевой.
— Откуда взял? Опять ЗНАЕШЬ?
— В этот раз догадываюсь. Петр, ты помнишь истории про всяких внезапных вундеркиндов, которые сначала вон чего, а потом всё?
— Ну да, в газетах иногда пишут.
— А про Моцарта читал? С пяти лет музыку писал отпадную, а к тридцати пяти умер в нищете. Или Да Винчи — за что не возьмется, сплошные прорывы в науке. А скольких мы не знаем… Может у этих людей тоже всплывало в голове как у меня, а потом опять погружалось?
— Да, это в «Очевидное-Невероятное» к Капице идти надо, а не к ученым.
— Угу, или в «Здоровье» к Белянчиковой. Или в Спортлото писать, как Высоцкий собирался. А Высоцкого взять — шизофреник или медиум? Он же за каждого персонажа песни жил и умирал! А ты знаешь, что некоторые люди по нескольку раз живут?
— Читал, вроде как индуисты в это верят. А ты про это ЗНАЕШЬ?
— Знаю. А еще знаю, что мы заказ сделать забыли и на нас косятся. Косяк упороли.
— Ну и сленг у тебя. Но, по сути, верно подметил, палим контору. Я правильно тебя цитирую? Сейчас исправимся.
Долгожданный кофе по-турецки, пирожные, еще кофе. В этом времени в СССР не знают эспрессо, капучино и латте. А гляссе и фраппе не по сезону. Не растолстеть бы с этих пирожных, организм тот еще любитель отложить запасы. Особенно на щеки. А с другой стороны, что на роду написано, то не вырубишь топором. «Надкостница!» Пока пил кофе, вспомнил, что бывший сосед и бывший одноклассник в пятнадцать лет ударил по голени себе лопатой и спровоцировал рак надкостницы. Сначала потерял ногу, потом умер. И как теперь быть? Прийти и сказать, что видел сон плохой про ампутацию ноги и смерть? Пошлют, ославят как блаженного.
— Ты чего такой задумчивый?
— Вдруг узнал, что приятель спровоцирует у себя рак и умрет.
— Нифига себе, у тебя знания приходят! Я на такое никогда не подпишусь!
— Меня тоже не по подписке припахали. Помнишь в «Илиаде» упомянута Кассандра, чей дар был проклятьем?
— Это которая всё знала наперед, но ей никогда не верили? Помню.
— Представь, как с таким жить, особенно когда ты живешь в Трое.
— Ну, я бы…
— Что ты бы? Вот ты знаешь день смерти дедушки. А ты его знаешь. И что ты сделаешь?
— Я тебе не верю. Извини, Милославский, не могу.
— А если бы поверил?
— Я бы перенес открытие выставки на октябрь.
— Супер! А дальше?
— Забился бы в угол и сидел молчал в тряпочку.
— Ты же комсомолец!
— Я же не идиот, Жора!
— Я думаю, после десятого ноября мы начнем как-то иначе выстраивать наши отношения. Вопрос — что будем делать с истфехом? Идем тем же курсом?
— А ты не ЗНАЕШЬ?
— Я не знаю, Петр.
Глава 6
Смерть эпохи
Ну вот и поговорили, можно ехать домой. Уверен, что Онегин намотает на ус всё сказанное мной. Я тоже услышал его отношение к происходящему «я тебе как бы не очень верю, но исхожу из того, что ты не врешь». Сдать номер, загрузиться в машину — и на вокзал. О-хо-хо! Гостиница за свой счет, билет на поезд из того же кармана. Когда родной комсомол начнет меня финансировать? Пока в активе только бесплатный обед и кофе с пирожными. Ладно, не всё измеряется деньгами. Зато, как Оля объяснила меня ЦКовские товарищи поддерживают на республиканском уровне. Может, там до кого получится достучаться. С другой стороны, что они смогут? Разве что чуть смягчить своё личное вхождение в капитализм. А моё, моё вхождение они смягчат? Если страну не спасти, давайте спасем отдельно взятых членов общества.
Петр не выкинул меня на вокзале, а сопроводил и убедился, что я обилечен. Вот ведь ерунда какая — у студентов билет полцены, а у школьников за полную цену. Надо было еще денег содрать с Родимцева, пригласил — оплати. Так сказать, кто студента ужинает, тот… не-не, это не та пословица! Пожали с Онегиным руки, и я остался ждать свой пассажирский поезд. У меня еще Капитанская дочка не дочитана. И Онегина перечитаю, который Евгений. В купе заскочил на свою верхнюю полку и чуток вздремнул, сократил дорогу, так сказать. Здравствуй, городок, как тут без меня
