по душе, что ими командует неверный, но таков был приказ Саяфа, а перечить ему наемники не смели. Они знали, что вряд ли смогут отыскать еще одного столь же щедрого нанимателя, учитывали его вспыльчивый нрав и не сомневались в том, что поиски нового начальника привели бы их на дно ближайшей реки.
Ичиро тоже дорожил своим привилегированным, весьма доходным местом, поэтому слишком уж сильно властью не злоупотреблял. Над ним уже навис дамоклов меч гнева господина, и японец это хорошо понимал. Пусть и не он пристрелил того азербайджанца, но ответственным за операцию был именно Ичиро. Казалось бы, дело было пустяковое, но он умудрился облажаться. Уважение Саяфа стоило дорого, и японец теперь из кожи вон лез, чтобы вернуть расположение хозяина.
Ичиро родился и вырос в трущобах Киото. Все его детство прошло в непрекращающихся войнах молодежных банд за сферы влияния. Первое убийство он совершил в двенадцать лет, а к восемнадцати уже слыл одним из самых опасных бойцов района.
Слава его разнеслась так далеко, что парнем заинтересовались люди из якудзы. Они вытащили Ичиро из грязи трущоб, отмыли, одели и поставили во главе группы, занимающейся уничтожением конкурентов. Молодой убийца познал все прелести богатой жизни. Теперь он за месяц зарабатывал столько, сколько вся его прежняя банда за несколько лет.
И все бы хорошо, да конкуренция в мире японской мафии была куда жестче, чем в трущобах. Крупные дома Токио объединились, разбили клан, которому служил Ичиро, прикончили его господина. Сам он выжил лишь по счастливой случайности, едва излечился от ран, полученных в последнем бою, и был вынужден покинуть Японию.
Поэтому Ичиро и взял себе псевдоним Ронин. Так звали в старину самурая, не сумевшего уберечь своего господина. Под этим именем он брался за самую грязную работу, крал, убивал, похищал невинных людей.
Увы, все эти старания едва позволяли ему сводить концы с концами. Та роскошная жизнь, которую он помнил по последним годам, проведенным в Японии, оставалась для него несбыточным сном. Но лишь до того момента, как его заметил Абу Саяф. Ичиро не интересовался, откуда араб берет деньги. Главное состояло в том, что он умел ценить настоящую преданность и справедливо ее вознаграждал.
Раскрыв агента СВР, собиравшего информацию о Гусейнове, арабы забеспокоились. Мало того что бесценный груз был утерян, так еще и этот шпион мог вывести русских на Абу Саяфа, чего допустить, конечно, было нельзя.
Благодаря современным японским средствам слежения, которыми Ронин снабжал террористов, им удалось обнаружить шпиона и перехватить его последний разговор с центром. Конечно, новость о прибытии в Мюнхен группы российских силовиков их нисколько не обрадовала.
Саяф велел им достойно встретить гостей, позволил Ичиро искупить вину за недавний провал. Тот решил, что грех не воспользоваться радиостанцией, чудом уцелевшей во время перестрелки, и заманил людей полковника Друбича в ловушку. Упускать свой шанс и снова подводить господина Ронин ни в коем случае не намеревался.
Антон Друбич пребывал в замешательстве. Сеанс связи с разведчиком оставил у него смешанные чувства. Тот почему-то назначил встречу не на одной из стандартных явок, а в весьма отдаленном Английском саду. Кроме того, он, в нарушение всех правил, без какой-либо шифровки напрямую назвал в эфире место и время рандеву. И это при том, что он считал канал связи недостаточно надежным, сам сказал об этом. С каждым часом подозрения полковника лишь крепли. Даже если все явки были провалены, агент мог изобрести что-то получше, чем полуночный парк.
Увы, ждать до сеанса связи с Москвой он позволить себе не мог. Если разведчик все же говорил правду и на него велась охота, то нужно было спешить. Но и идти на встречу без подготовки Друбич не собирался.
Его спецназовцы прибыли в Мюнхен поодиночке и остановились в разных отелях. Это немного замедляло действия группы, зато не привлекало внимания. Ведь сейчас, когда Берлинская стена рухнула, многие русские офицеры и прапорщики частенько проникали на автобусах и поездах в бывшую Западную Германию с разными целями, чаще всего в поисках дешевых автомобилей.
Антон просто обзвонил своих ребят по городскому телефону и договорился о сборе незадолго до встречи в парке. Бойцы прибыли почти одновременно, чем порадовали полковника. Пунктуальность – признак профессионализма. Он лично отбирал будущих соратников, руководствуясь в первую очередь скоростью и нестандартностью их мышления, а не физическими данными, которые, впрочем, в спецназе ВДВ всегда были на высоте. Оглядев парней, полковник удовлетворенно кивнул.
В гражданской одежде ребята были вполне себе похожи на местных жителей. Лишь тщательно присмотревшись, можно было обнаружить, как топорщатся куртки и пиджаки, под которыми скрывались пистолеты. К сожалению, конспирация не позволила бойцам экипироваться по-настоящему эффективным оружием, но все они прекрасно владели и тем, что сейчас было при них.
– Ребята, я вкратце обрисую вам ситуацию. В парке назначена моя встреча с нашим разведчиком, но мне кажется, что это дело плохо пахнет. Там может быть засада.
– Товарищ полковник, а стоит ли туда идти? Зачем соваться под стволы? – спросил боец, которого, как припомнил Друбич, звали Алексеем.
– Нельзя не ходить. Не исключено, что наш разведчик оказался в плену и таким вот образом подавал сигнал, просил о помощи. Вы готовы бросить его?
– Никак нет! – хором ответили бойцы.
– Да тихо вы, не привлекайте внимания! – прошипел полковник. – Значит, так. Вы двое со мной. Остальные – обходите место встречи, ищите незваных гостей. Ясно?
– Так точно! – снова хором ответили десантники, но на этот раз шепотом.
– Ну, тогда выполнять!
Английский сад в отличие от большинства парков Мюнхена мало подвергался воздействию людей, представлял собой кусок почти дикой природы, расположенный на окраине города. Если бы не утоптанные тропинки да скамейки, можно было бы предположить, что ты оказался в диком лесу, а не в одном из крупнейших городов ФРГ. Никаких тебе клумб, подстриженных кустов и асфальтированных аллей. Кругом природа во всей своей суровой красе.
Друбич такой аскетичный дизайн одобрял. Помимо прочего, буйная растительность позволяла людям оставаться незамеченными. К сожалению, не только друзьям.
Уже издалека он услышал шум водопада на мелкой речушке под названием Изар. Это, конечно, не Ниагара – не больше метра в высоту и около пятнадцати в ширину. Место тем не менее весьма живописное, особенно днем, в свете солнечных лучей, пробивающихся сквозь кроны деревьев, обступивших берег.
Увы, сейчас полюбоваться на эту достопримечательность было довольно затруднительно. Друбич едва видел на метр впереди себя. Единственным источником света была луна, недавно поднявшаяся над городом.
Чертыхаясь про себя, спотыкаясь на каждом корне,
