Ситуация повторялась.
Почти в каждом районе у журналистов были свои источники, которые непонятно из каких соображений и без всякой выгоды для себя вытаскивали на свет Божий самые грязные истории, в коих принимали участие сотрудники органов.
Сыдорчук предполагал заговор, имеющий целью сместить его с должности.
Однако все было гораздо проще. Как ни выметали из милиции и прокуратуры нормальных людей, до конца не справились, и немногие энтузиасты еще могли попортить кровушку подонкам во власти, снабжая репортеров горячими новостями.
Такое бескорыстие районным и городским начальникам было непонятно. Они мерили всех на свой аршин и в любом деле видели происки завистников. Потому и проигрывали главное сражение. Не соображая, что терпение народа не безгранично.
– Ладно, – после минутного раздумья решил Сыдорчук, – рано или поздно эта журналистская гнида проколется... Что у нас по квартирному вопросу? Ты решил с человеком, которого я к тебе присылал?
Терпигорев понял, что гроза миновала. Так и не начавшись.
– Конечно. Он уже получил ордер... Беседа перешла на более приятные темы.
Рокотов миновал огромный, добрых два десятка метров высотой штабель пятидесятифутовых контейнеров, прижал рукой наплечную сумку и пролез в проем между опорой портального крана и наваленными друг на друга рельсами.
С мадам Матвиенко дружить было очень выгодно.
Один ее звонок – и у служебного входа посетителя встретил вежливый сотрудник охраны, даже не заикнувшийся о пропуске или удостоверении личности. Просто провел на территорию порта, дал миниатюрную рацию, с помощью которой можно было связаться с начальником смены, и пожелал счастливого пути.
Грузчиков и докеров Владислав не интересовал. Раз незнакомый человек ходит по порту, помахивая черной коробочкой рации на ремешке, значит, так надо. При необходимости любые вопросы будут решены охраной.
Рокотов побродил по причалам, поднялся на означенные в бумажке суда и ничего не обычного или подозрительного не обнаружил. К чему в общем-то был готов. Перевозчики контрабанды не горят желанием вывешивать на бортах рекламные проспекты.
Лишь на палубе контейнеровоза под гордым именем “Black Bull”1 его внимание привлекли рейки с обмотанными вокруг них обрывками полиэтиленовой пленки. Влад походил вокруг странного сооружения и решил, что видит перед собой остатки импровизированного тента. Само по себе наличие тента еще ни о чем не говорило, но смутные подозрения в душе исследователя все же зародились.
1 “Black Bull” (англ.) – “Черный бык”.
Дело в том, что моряки стараются не строить на палубе посторонних конструкций, которые могут представлять опасность во время шторма. Непринайтовленный или должным образом не размещенный предмет при сильном ветре вполне способен покалечить любого, кто окажется рядом. Боцман за подобный изыск палубной архитектуры отправит виноватых чистить гальюны.
Значит, постройку возвел кто-то не из членов команды.
Но на транспортных судах посторонние не путешествуют. Особенно под тентами на палубах. Если капитан на свой страх и риск берет пассажиров, то размещает их в жилых помещениях внутри судна, а отнюдь не на открытом воздухе.
Да и судя по размерам тента под ним свободно могли находиться всего три-четыре человека, но уж никак не полсотни нелегальных эмигрантов. А меньше брать на борт невыгодно.
К тому же, если судить по данным маршрута, контейнеровоз пришел напрямик из албанского порта Шенгини в Санкт-Петербург, не заходя более никуда.
Албанские нелегалы в Россию не стремятся. Это Владислав знал точно.
И поэтому, позвякивая содержимым сумки, отправился в народ.
Бригада такелажников, гревшаяся неподалеку на солнышке, по достоинству оценила щедрость незнакомца, без затеи предложившего “хрюкнуть по маленькой” и выставившего на бетонный блок три литровые бутылки хорошей водки “Адмирал”. В фирменной таре, с выдавленными на стеклянной поверхности затейливыми вензелями и голографической этикеткой.
Через три минуты было организовано застолье.
Откуда ни возьмись появились свежие помидорчики, огурчики, лучок и каравай свежайшего ржаного хлеба. Один из такелажников смотался в бытовку и притащил кастрюльку с горячими котлетами.
Первую выпили за солидарность трудящихся, заключающуюся в простом принципе – “Сегодня ты меня угощаешь, завтра я тебя”.
Закусили свежими овощами и разлили по второй.
Чтоб не остывала. Теплую водку и потных женщин любят только извращенцы.
Хряпнули за здоровье всех присутствующих и навалились на пахнущие чесноком котлеты.
Опьянеть Владислав не боялся, хотя стакан водки, принятый им в компании такелажников, был первым за десяток лет. Перед тем как зайти на территорию порта, он заглянул в столовую и съел два куска булки с толстенным слоем сливочного масла. Масло обволокло стенки желудка, и спирт практически не впитывался в кровь. Под воздействием соляной кислоты и ферментов он разложился на безвредные соединения и был выведен из организма уже к следующему утру.
А от натуральной ливизовской водки похмелья не бывает.
Особенно с хорошей закуской.
Рокотов плотно перекусил и вежливо отказался от третьей порции, сославшись на то, что ему сегодня еще предстоит вести машину. Такелажники нисколько не смутились и быстро прикончили остаток.
Вышло где-то по четыреста граммов на брата. Что, в сущности, для русского человека баловство. Так, разминка перед соревнованиями по “пережору”. Но соревнования обычно проводятся вечером, а впереди оставалась еще половина рабочего дня.
Удовлетворенно похлопав себя по животам, компания разлеглась перекурить.
– Интересно, – Владислав ненавязчиво перешел к главной теме, – какому идиоту пришло в голову строить на палубе парник?
– Ты о чем это? – прогудел могучий бригадир.
– Да вон на этой барже, – Рокотов махнул рукой, – поднимаюсь, а там рейки, полиэтилен... Чуть не навернулся.
– А-а, это... – Молодой такелажник с распущенными длинными волосами перевалился на бок. – Чурки, одно слово. Привыкли у себя в горах по юртам жить, вот и на корабле изгаляются...
– Серьезно? – удивился Влад. – А чо их туда пускают? Нехай в гостинице живут.
– Да они с грузом приплыли, – вмещался бригадир. – Два чурбана. Один молодой, другой постарше.
– Ага, – подтвердил громила в телогрейке на голое тело, – в тот день еще махаловка там была...
– Чурбанов лупили? – поинтересовался Рокотов.
– Да не-е... – Здоровяк почесал волосатую грудь. – Они между собой трескались.
– А на фига?
– А черт их разберет... Только говорят, что там какого-то молодого гасили. Чо, как – мы не в курсах...
