помощи Гугла.
— Почему вы так думаете? — ответил он.
Мария Райская огляделась по сторонам.
— Ты единственный человек с мокрыми ногами в этот гребаный холод, — говорит она, переводя взгляд на своего коллегу.
— Холодно? Наверное, градусов восемнадцать, а то и больше.
— Вот о чем я говорю! Давай, выходи оттуда, у меня от тебя мурашки по коже.
— Наверное, я выгляжу сумасшедшим, да? — спросил Евгений.
Он присоединился к ней и протянул руку.
— Именно, — сказала крымчанка, энергично сжимая ее. − Как прошло путешествие?
— Долго, но красиво, − не стал распространяться Евгений.
— Хорошо. Добро пожаловать в Крым, — сказала Мария, и ее тон нельзя было назвать дружелюбным.
Глава четырнадцатая
Симферополь
Очень скоро Кротов обнаружил, что время на полуострове течет несколько по-другому: оно растянуто, прерывисто — особенно перед морем и этими огромными степями с голубым небом и словно висит в безвременье, когда прошлое неразрывно связано с настоящим. По сравнению с Питером и особенно Москвой люди как будто двигались в замедленном темпе, и этот способ наслаждаться жизнью в тишине, всегда ни о чем не думая, сразу понравился ему.
Они остановились выпить в одной из небольших закусочных в центре; эти кафешки служили ориентиром для аборигенов при назначении встреч, как объяснила ему Райская. На берегу водоема росли каштаны и ивы, и она была окаймлена длинной велосипедной и пешеходной дорожками. Многие воспользовались теплой погодой после полудня, чтобы пробежаться, прогуляться или покататься на велосипеде в нескольких сотнях метров от моря.
— Судя по твоему восторженному виду, я делаю вывод, что ты впервые приехал в Крым, — сказала Мария, с подозрением оглядев одежду своего коллеги: черная кофта, рваные джинсы и потертая кожаная куртка. Она обратила внимание на его лихой берет, который делал его больше похожим на рокера, чем на капитана полиции.
— Первый раз в Крыму за все время, — ответил Кротов, рассматривая наряд своей коллеги, на его взгляд чрезмерно элегантный для полицейского.
Одетая так, она либо хочет привлечь к себе внимание, либо пытается вызвать у меня комплексы. И в том, и в другом случае ты идешь не с той ноги, моя красавица, сказал себе Евгений. Если ты и дальше будешь так на меня пялиться, ты вызовешь интерес.
— Ну, могло быть и хуже, верно? — сказала Мария, прежде чем сделать глоток пива.
— Это ты должна мне сказать.
— Знаешь, что? Я не хочу портить тебе сюрприз, — возразила Мария с изучающей улыбкой.
Евгений почувствовал плохо замаскированную обиду: как будто коренная крымчанка была вынуждена приветствовать его. Он надеялся, что это всего лишь пресловутое недоверие крымчан к выходцам с материка.
— Сначала я приняла тебя за туриста. У тебя гармоничное телосложение, − сказала Райская, разглядывая бледный цвет лица своего коллеги, его синие глаза, тонкие черты профиля.
— Мои предки из Карелии. Я многое у них перенял, — сказал Евгений с напускной невозмутимостью.
Мария Райская выгнула бровь в знак удивления.
— Питерский карел. Звучит как название фильма.
— Значит, если я правильно понимаю, ты моя партнерша? − спросил Евгений, внезапно сменив тему, как будто ей было неловко говорить о ней.
— Точно.
— Я никогда не объединялся на работе с женщиной.
— А я с человеком с материка. И я должна тебе сказать, что эта мысль не заставляет меня прыгать до потолка.
— Нет, без шуток? Ты выглядишь такой счастливой, увидев меня…
Райская расслабила губы, чтобы изобразить улыбку, на этот раз искреннюю.
— С каких пор ты занимаешься архивными делами? — спросил капитан.
— Меня только что перевели. По сути, я еще не начала. Мы начинаем вместе.
— Я не знаю, как здесь, но в Питере закрытые дела — это кладовая для людей, которые облажались. Место для неудачников, что ли.
— Здесь то же самое, за исключением того, что группа только что создана, и нам с тобой придется собрать все нераскрытые дела не только в Симферополе, но и по всему полуострову, — объяснила ему Мария.
— Ты что, шутишь, что ли?
— Если бы только. Нет, я больше не могу быть серьезной. С одной стороны, это означает, что куда бы мы ни пошли, нас будут ненавидеть и приветствовать как служебных сорвиголов, но, кроме того, при малейшей ошибке это позволит начальству пожертвовать двумя великолепными козлами отпущения. По большому счету, двойная проблема… Ты куришь?
— Нет.
— Я тоже, во всяком случае, пока. Тем лучше, так что мои вещи не будут вонять сигаретами. Один вопрос: ты собираешься работать всерьез или ты собираешься отсидеться, пока тебя не переведут в другое место? — провокационно спросила Мария, не оборачиваясь.
Евгений пожал плечами.
— Я не такой человек, Маша. Я просто хочу выполнять свою работу, — сказал он примирительно.
− Если нам позволят это сделать.
− Почему же?
− Начальство не любит признавать свои прошлые ошибки. А они могут вскрыться, если мы будем копать всерьез.
Поднялся теплый ветер, который гнал к берегу морской прибой и заставлял тихо шелестеть деревья. В воздухе чувствовалась капитуляция дня перед вечером.
— Этот ветерок дует с моря на побережье, а летом приносит нам африканскую жару и поджигает города. Буквально, потому что он разжигает и разжигает пожары и сводит людей с ума.
— Сколько они тебе дают за то, чтобы ты играла в экскурсовода? — поддразнил ее Евгений.
Он сказал это с полуулыбкой.
— Когда ты официально начинаешь? − спросила Мария.
— Послезавтра. Я приехал пораньше, чтобы собраться с духом и осмотреть окрестности.
— Хороший. Слушай, я также должен тебе сказать, что в дополнение к этому архивному дерьмовому делу они подсунули нам еще одну пакость.
− Какую же?
— Если хочешь, я отвезу тебя потом прямо к заинтересованному лицу, чтобы он тебе все рассказал.
Глава пятнадцатая
УВД Симферополя
Евгений Кротов имел достаточный служебный опыт, чтобы с первого взгляда оценить профессионализм и преданность своей работе: один взгляд на стол коллеги позволял ему сделать вывод о самоотверженности или слабости следователя. По его наблюдению, лучшие помещения обычно занимали кабинетные чиновники, которые мало общались со своими подчиненными и гораздо больше общались с журналистами и телеканалами. Тесный кабинет полковника был во всех отношениях похож на кабинеты десятков чиновников МВД, с которыми работал Евгений: в нем царил своего рода организованный хаос. Тем не менее, по ряду папок, стоявших на полках с самыми последними служебными заметками и отчетами, по потрепанной доске с указанием ротации и отпусков следователей, по футбольным вымпелам и значкам, используемым в качестве буфера обмена на столе, заваленном бумагами — и не для того, чтобы производить впечатление на посетителей
