это да! Погнали на четвертой!
Работать кончили позднее обычного. Обмерили скошенный участок, не сговариваясь, громко крякнули: впервые за десять дней выполнили две с половиной нормы!
— Сегодня же узнай, как зовут, — наказал тракторист. — Нельзя упускать с агрегата такую! И… чтобы у меня без всяких… Понял?
— Сбежит! — Володька уныло вздохнул. — Сбежит! Или подсунут завтра другую. Спрошу у девчат, кто она.
Но, видно, девушки сговорились его дурачить. Посмеиваются, требуют, чтобы сам узнал, с кем работал! Разозлился, сплюнул. Хорошо! Узнаю!
Утром нарочно поднялся до солнца. Подкрался к палатке, и опять неудача. Пинцет встретил таким грозным лаем, что пришлось удирать. С досады завтрака не дождался, двинулся к агрегату. Подошел — и обомлел: девчонка опередила, возилась у комбайна. Г]о-вчерашнему замурзанная, с перевязанным пальцем, закрытая платком до самого носа, встретила неласково:
— Работнички! На машину взглянуть страшно. Грязнули! Бери ключ, просмотри вентилятор, вчера гремел. Комбайнера ждете, когда поправится и порядок наведет? А если он проболеет еще месяц?
Володька вспыхнул от обиды:
— Тоже мне нашелся командир! Грязнули! Лучше бы на себя глянула. Сама…
— Сама… — передразнила она. — Поработай третьи сутки без смены, а тут еще… — не договорила, закрыла глаза будто от боли, вздохнула.
И опять весь день работали молчком. Даже звать как, не узнали. Лопнуло терпенье у Володьки, вцепился в тракториста, что твой курай.
— Сил нет. Глянешь — с души воротит. На стане прохода не дают, смеются. Вымыть ее силком, что ли? Может, тогда узнаем, что за добро привалило.
— Вымыть, конечно, можно, — осторожно ответил Воронов, которого тоже разбирало любопытство. — Только крик поднимет. К суду еще могут потягать.
— Да я сам, сам… Ты не виноват и знать не будешь. Я с ней, как со стеклянной… Пальцем не дотронусь…
На следующий вечер Володька дождался, когда тракторист ушел в поселок, отцепил комбайн, толкнул девчонку к кабине.
— Лезь без разговора, — приказал он и уже тише добавил: — Не ори — не обижу.
— Попробуй только…
Стряхнула его руку с плеча, мотнула непокорной головой, села рядом. Другая бы с перепугу распищалась, а эта знай себе сопит, поглядывает, как он рычагами передвигает, и не спросит, куда мчат ее на пятой скорости. Вот и озеро — холодное, темное. Камыш беспокойно шелестит на ветру. Подогнал к самому берегу, поставил так машину, чтобы свет фар падал на воду. Едва сдерживая желание сдернуть ненавистный платок и заглянуть в девичье лицо, приказал вылезать. Сунул мыло с мочалкой, буркнул, чтобы отмывалась чище. Все же выскочил из кабины, спустя несколько минут закричал испуганно:
— Эй, эй! Подожди! Подожди, говорят! Омуты там!
Так и влетел в воду, забыв снять тапочки и подвернуть штанины брюк. Отвернувшись, стоял возле девушки, топтался в илистом дне и ругался про себя. А она оттирала руки, плескалась, как ни в чем не бывало, и почему-то вздыхала. Но вот она вскрикнула, Володька повернулся, увидел купальник, ладно обтягивающий стройную девичью фигурку, поднял глаза — и обомлел. Узнал ту, которая снилась ночами! Конечно, это была она, по-мальчишески остриженная, чуть насмешливая и совсем-совсем не сердитая.
— Она, — выдохнул громко и радостно Володька. — Она… — И тут же замолк: разглядел в свете фар, как от виска, там, где белело маленькое ухо, по раздувшейся щеке поползла темная струйка.
— Ничего особенного, — сказала она. — Фурункулы замучили. Стыдно людям на глаза показаться…
— И так работала? — удивленно спросил Володька и вдруг закричал, чтобы сию минуту
вылезла из воды, что может насмерть простыть, сейчас же надо повязать косынку.
Потом, закутанная в его телогрейку, девушка, повязанная до самого носа платочком, дремала рядом в кабине, а он, ле замечая, как в тапочках хлюпает вода, осторожно вел к стану трактор.
ПЕРВЫЙ БЛИН КОМОМ
Фае попался тракторист умный, сговорчивый. Не насмехался, не упрямился, сразу согласился научить ее водить машину. Хорошее дело придумала девушка! Во время уборки каждый знающий человек не помешает. Иной раз и заменит, а может, и другим агрегатом потребуется помощь. Две ночи старался Семен, между делом объяснял устройство трактора, на третью разрешил взяться за рычаги, конечно, сам сидел рядом.
Фая, почувствовав, что такая махина слушается ее, чуть с ума не сошла от радости. Расхвасталась перед девчатами, что овладела ценной специальностью и если не получится из нее врача, то уедет на целину и начнет работать на тракторе.
Галя не поверила — любит иной раз Фая пофантазировать. Начиталась романов, а возможно, хотела Вольку подковырнуть, что, мол, не одна она умеет с машиной управляться. Решила Галя ночью, когда будут пахать, добежать до участка и убедиться своими глазами.
— Приходи сегодня, — согласилась та. — Семен обещал одной доверить. Можешь не удивляться. Ничего особенного! Поставит на какую глубину пахать, и пошел… Ну, конечно, за плугом тоже надо следить…
Ночь выдалась дождливая, и почти на всех загонках поднималась зябь. Как только Галя подошла к месту, так сразу догадалась, что на тракторе работает неумелый человек. Машина страшно тарахтела, то рвалась вперед, то неожиданно останавливалась. Да и плуг мотало из стороны в сторону. Хотела Галя посмеяться над подругой, когда забралась к ней в кабину, но не смогла — уж очень торжественное лицо было у Фаи. Вцепилась в рычаги, прикусила губы — не шелохнется…
Понятно, в первый раз страшновато командовать. Хотя где-то неподалеку и отдыхает тракторист, наверняка следит, и все же… Сидят девушки в кабине, чувствуют, как машина тяжело дышит, слушаться не желает неумелых рук, но вслух не говорят об этом. Говорят о другом.
— Чудесно, — Фая улыбнулась. — Настоящая романтика. А самое главное, такое важное дело совершаешь. Не бойся, сейчас на четвертую перехожу, — рванула рычаг, Галя чуть с сиденья не свалилась…
— Не волнуйся, — подбодрила Галя, заметив, как испуганно задрожали у подруги губы. — Просто я неудобно сидела…
Прошли ряд, начали второй, и вдруг Фаины руки дрогнули. Приподнялась, смотрит на неуклюжий темный предмет впереди.
— Да это же плуг! — вскрикнула удивленно Галя.
— Плуг, — обрадовалась Фая. — Потерял кто то… А что если его к нашему прицепить. Как думаешь?..
Остановили трактор, вылезли из кабины. Рассматривают находку, совещаются вполголоса: такой же пятикорпусный. Ругают растерях на чем свет стоит. А назад-то и не догадаются взглянуть. Лишь когда услышали голос тракториста, поняли, что приключилось неладное.
— Эх вы, пахари! Хвост потеряли. Мчатся будто на скачках, — сказал Семен и принялся цеплять на место потерянный плуг.
Оказывается, почти целый круг гнали впустую. Растерялись подруги, отошли в сторону. Сколько времени зря ухлопали, горючее расходовали попусту.
— Ну, чего оробели? Садитесь снова. Перепахивайте, — приказал Семен. — Сразу и
