за спиной у Тимофеевой. Черт!
Скольжу взглядом по ухоженным гладким волосам и чувствую неприятный укол в груди, потому что фантазия подленько рисует картинки того, как они с Мишей встречались.
Силой воли заставляю себя не пялится на нее. Перевожу взгляд на препода, но приторный запах, который теперь казался просто отвратительным, не дает отвлечься.
Тут у Мишки пиликает телефон, который он беспечно выложил перед собой на парту. Не сдержавшись, смотрю на экран.
Люба!
Какого лешего она ему написывает?!
***
Миша берет в руки мобильник, открывает сообщение и, прочитав его, непонимающе хмурится. Еле удерживаюсь, чтобы не спросить, что там. Нельзя! Не хочу превращаться в параноидную особу, которая сует нос во все, пытаясь контролировать каждый шаг партнера.
Он откладывает телефон в сторону и забывает о нем, или делает вид, что забывает, а я давлюсь желанием узнать, что же она ему написала. Впрочем, минут через двадцать, когда консультация завершается, мне выпадает шанс удовлетворить свое любопытство. С избытком.
Завершив свою нудную речь, Константин Георгиевич, складывает бумаги и чинно выходит из аудитории. Аспиранты неторопливо собираются, а мы с Мишей продолжаем сидеть:
— Кажется, что утренняя спешка была лишней, — он берет меня за руку и легко поглаживает большим пальцем, — и утро можно было потратить на гораздо более интересные вещи.
Прямой взгляд, от которого низ живота томительно сводит, а по кончикам пальцев бежит электрический ток. Смотрю на его губы, ничего не отвечая. Мне хочется его поцеловать, прямо сейчас, и плевать на правила приличия.
Так и сидим, гипнотизируя друг друга, забыв обо всем на свете. Еще немного и аудитория вокруг нас начнет дымиться и полыхать.
Из этого странного состояния нас безжалостно выдергивает Тимофеева. Развернувшись в нашу сторону, бросает на меня пренебрежительный взгляд, а потом, подчеркнуто делая вид, что я пустое место, обращается к Мише:
— Как тебе мое предложение? — закусив нижнюю губу, кивает в сторону телефона.
Я подбираюсь и, вопросительно вскинув брови, смотрю на Мишку. Он хмурится и отстраненно жмет плечами:
— Никак.
— Да, ладно, — довольной кошкой мурлыкает она, — неужели не интересно?
— Представь себе, — хмурится еще больше, когда я мягко, но твердо освобождаю свою ладонь из его рук.
— Врешь, — грозит наманикюренным пальчиком, и во взгляде наглый призыв светится. Провоцирует в открытую, — впрочем мне не жалко, могу прямо тут показать.
Прежде чем он успевает хоть как-то отреагировать, эта зараза приподнимает край свитера, и одновременно с этим тянет вниз пояс джинсов, оголяя живот чуть ли не до самого причинного места. На ней трусы вообще есть?
На гладком, подтянутом животе, ниже пупка сантиметров на пять набит бантик, от которого вниз спускается цепочка с сердечком.
Честно, я дар речи теряю от такого. Просто сижу и изумленно хлопаю глазами, охренев от того, как эта … Любаша, перед моим парнем красуется, откровенно наплевав на мое присутствие.
Ситуацию спасает Краев:
— Люб, я, по-моему, ясно сказал, мне не интересно, — в голосе стальные нотки, и взгляд не предвещает ничего хорошего, — не позорься.
— Даже и не думала, — усмехается она и, напоследок одарив его многообещающей улыбкой, направляется к выходу.
Я провожаю ее взглядом, чувствуя, как внутри все бурлит и пузырится. Ступор исчез, и теперь обороты набирала злость.
Какого хрена это было?!
Вскочив на ноги, торопливо кидаю тетрадь с ручками в сумку и срываюсь прочь. Эмоции изнутри зашкаливают, и я пока не знаю как с ними справиться. Хочется поскорее оказаться на улице, на свежем воздухе. Подышать…
Краев ловит меня за руку, через пяток шагов:
— Куда это ты так ломанулась? — тянет обратно, удерживая рядом с собой.
Из аудитории уже все вышли, остались только мы с ним. И сейчас я этому не рада.
— Туда, — буркаю, не глядя на него.
— Все нормально? — напряженно спрашивает он.
— Да.
Конечно нормально! Все просто супер! Лучший день в моей жизни!
— Точно?
Вот дотошный!
— Точно! — получается резко, раздраженно, от чего сержусь еще больше. Не люблю выставлять свои эмоции напоказ.
— Прекрасно. Кстати, ты была права.
— В чем? — вскидываю на него непонимающий взгляд.
— Ну, — Краев поднимает глаза к потолку, — дай подумать. Ах, да! В отношениях все должно быть просто. Ты или веришь человеку или нет.
Та-а-ак! Подкалывает меня моими же собственными словами. Отлично!
— Миш, — сердито пихаю его в бок, на что он лишь смеется и ловит меня в объятия, — если ты про Колю, то это не одно и то же!
— Серьезно?
— Да! Я Миронова второй раз в жизни видела, и мне фиолетово на то, есть он или нет! А ты с этой Любкой роман крутил, причем не единожды!
— Уже доложили? — хмыкает он, по-прежнему не выпуская из кольца рук.
— Почему доложили? — пытаюсь его оттолкнуть, но бесполезно, — сама планомерно узнавала!
— Даже та-а-ак? — тянет он.
— Да, так! — с вызовом, чувствуя, как ревность скручивается черными кольцами.
— Что еще интересного про меня узнала?
— Ничего! И этого хватило! И вообще, как ты можешь сравнивать? Миронов просто сидел напротив, а эта твоя Люба чуть из трусов перед тобой не выскочила!
— Согласен, здесь она перегнула.
— Перегнула?!
Мне не хватает слов и дыхания, чтобы выразить свое негодование. Да какие там слова?! Я его сейчас прибью! Задушу своими собственными руками.
— По-твоему, это просто…безобидный «перегиб»?
— Злат, — Миша тяжело вздыхает, — что ты хочешь, чтобы я сказал? Что она стерва? Что я в глубоком негодовании из-за ее выходки? Это?
Молчу, насупившись, потому что действительно не знаю, что хочу от него услышать.
— Прости, но я такого не скажу.
То есть он ее еще и защищать собрался? Обалдеть!
***
— Я этого не буду говорить, не буду возмущаться ее поведением. По одной простой причине. Мне плевать! Даже если бы Люба, как ты выразилась, из трусов выскочила, мне все равно. Мне не интересно, что она там себе в очередной раз набила. Она мне вообще не интересна вся, целиком и полностью. Да я с ней встречался. Мы взрослые люди, у каждого из нас есть багаж из прежних отношений. Сейчас я с тобой, а остальное неважно. Поэтому давай, заканчивай со своими глупостями!
Я обиженно засопела. Никакие это не глупости!
Хотя…
Конечно, он прав. У всех свой багаж. Я тоже не невинной барышней к этим отношениям пришла, но все равно неприятно. С другой стороны, вспоминаю, как он равнодушно мазнул взглядом по ее провокационной татуировке и отвернулся. В этом не было ни грамма фальши.
Ему действительно было все равно.
В груди немного отпустило, потеплело.
Действительно, что я так завелась?
Главное ведь не то, как она себя
