своего места и несется к двери, на ходу бросая:
— Мих, пока! Злата, было приятно пообщаться.
— Счастливо, — нестройным хором отвечаем ему в спину и, наконец, остаемся вдвоем.
Краев вскинув брови, смотрит на меня:
— Надо же, какие у вас жаркие обсуждения.
— Обычные обсуждения, — миролюбиво жму плечами, подхожу к нему со спины и обнимаю, уткнувшись носом в шею.
Чуть ли не урчу от удовольствия. Мысли тотчас сворачивают в нерабочее русло. Хочется прижаться к нему, проложить дорожку поцелуев от шеи и ниже, почувствовать под ладонями гладкую кожу, а потом…
Злата! Уймись! Оставь свои шальные фантазии до вечера! Тем более сейчас он точно не настроен на телячьи нежности.
Сидит, сложив руки на спинке стула, смотрит прямо перед собой. Вроде спокойный, но я-то вижу, чувствую его недовольство.
— Мы просто с ним разговаривали, пока он ждал Ольгу Валентиновну, — со вздохом отстраняюсь от него.
— Я разве что-то по этому поводу сказал?
— Тебе и не надо ничего говорить, все на лице написано. Большими, красными буквами.
— Даже так? — карие глаза хищно прищуриваются, — и что же на мне написано?
— Ты ревнуешь. Да-да, — киваю для пущей убедительности.
— Серьезно? — смотрит на меня в упор, так что становится неуютно.
— Серьезнее не бывает. Сразу предупреждаю, я не любитель выяснять отношения.
— Я тоже…
— Это здорово, — натянуто улыбаюсь, — тем более повода нет. И на будущее, я приверженец того, что в отношениях все должно быть просто. Есть доверие — есть отношения, нет доверия — нет отношений.
О, как завернула! Прямо философ с большой буквы!
— Миронов приходил по своим делам, и мне до него нет никакого дела, — добавляю на тот случай, если Миша не уловил суть моей пламенной речи.
Он криво усмехается, но взгляд теплеет.
— Пойдем отсюда? — протягивает мне руку, и я без колебаний соглашаюсь.
Не знаю, как там Краев, а я о существовании Коли уже забыла, и мои мысли упорно крутятся вокруг того, куда бы мне затащить своего ненаглядного, потому что невыносимо хочется прикоснуться, наброситься и зацеловать этого ревнивого буку.
***
Вечер мы провели вместе. Сначала хотели сходить куда-нибудь, но, когда сели в машину, мое игривое настроение начало неконтролируемо пробиваться наружу.
Краев следил за дорогой, а я и так, и эдак липла к нему. И по плечу поглажу, и волосы взлохмачу, и глазками стрельну.
— Златка, блин, уймись! — со смехом произнес он, когда во время остановки на светофоре прошлась пальчиками по его колену, а потом пошагала выше.
Перехватил мою руку, когда уже почти дошагала до самого интересного. Словно электрическим разрядом прострелило вдоль позвоночника от этого прикосновения. Машина плавно трогается с места, но проехав пару сотен метров попадает на следующий светофор. Опять красный. И снова шаловливые пальчики шагают вверх по мужскому бедру.
В салоне молчание. Краев вцепившись в руль смотрит на дорогу, я вцепилась взглядом в него самого. Секунды тянутся вязкой патокой, словно окутывая, дурманя.
— Ну, на фиг, — чуть хрипло произносит он, и когда загорается зеленый, выворачивает руль в другую сторону.
— Миш, ты куда? Мы же в кино собирались!
— К черту твое кино! — бросил в мою сторону мимолетный взгляд, от которого мурашки по коже побежали.
О, да! К черту это кино, есть вещи поинтереснее.
До его дома домчались за десять минут. Честно пытались сдержаться и благопристойно дойти до квартиры, но уже в лифте выдержка подвела обоих. Набросились друг на друга, словно оголодавшие волки на добычу.
Верхняя одежда мешала неимоверно. Куртки казались просто непреодолимой преградой к желанной близости. Когда двери распахнулись, мы вывалились на лестничную площадку, и не размыкая объятий медленно, боком, двинулись к его дверям.
Надеюсь, никто из соседей не подглядывает за нами в глазок? Впрочем, мне все равно. Пусть смотрят, завидуют.
Жадно целуемся, Миша при этом пытается отпереть дверь, а я ему изо всех сил мешаю, прижимаюсь, обхватив шею руками, впиваюсь в губы.
Наконец раздается звук поворачивающегося в замочной скважине ключа, и дверь открывается. Оказавшись в сумрачном коридоре, начинаем торопливо раздеваться, разбрасывая вещи в стороны. Куртка налево, шапка направо, все комком, не до порядка сейчас. Горим друг другом. Безумно, не замечая ничего вокруг.
Подхватив на руки, Краев несет меня в спальню и буквально закидывает на кровать, тут же наваливаясь сверху. Дурею от его прикосновений, поцелуев, стаскиваю с него водолазку, тут же цепляясь за плечи и притягиваю к себе.
Кое-как избавляемся от остатка одежды, путаемся, смеемся и тут же замолкаем, снова сливаясь в поцелуе.
На следующее утро вскакиваем, как ошпаренные, и начинаем судорожно собираться, сталкиваясь, ворча и ругаясь на вселенскую несправедливость.
Проспали! Самым бездарнейшим образом! А сегодня, как назло, консультация по предстоящим экзаменам. И на тебе!
Перехватив на ходу пустого кофе, чуть ли не бегом выскакиваем из дома.
Миша за руль, я — на соседнее сиденье, и понеслись.
В Краеве точно пропал прирожденный гонщик! Он так залихватски лавирует на дороге, перелетая из ряда в ряд, что я непроизвольно сжимаю пальцами ручку двери и выдыхаю, только когда машина остановилась на студенческой парковке возле университета.
— Бежим!
Сломя голову, выскакиваем из машины. Консультация уже пять минут как идет! А там препод такой противный, просто фу-у-у-у-у!
И вот мы с Мишкой, запыхавшиеся, пулей влетаем в аудиторию. Он первый, оттягивая на себя основное внимание, а я крадусь следом, осторожно выглядывая из-за широкой спины.
— Добрый день! Мы немного опоздали, — бодро произносит Краев, улыбаясь от уха до уха, и у меня, не смотря на серьезность момента, дыхание перехватывает.
Боже, я с ума схожу, когда он так делает! Его улыбку надо записать, как оружие массового поражения.
К сожалению, преподаватель от Краевской улыбки не разомлел. Сидит за столом, недовольно губы поджал, смотрит на нас с холодной укоризной и нескрываемым превосходством. Я теряюсь, а Мише фиолетово. Взглядом находит свободное место в последнем ряду и направляется туда, попутно кивнув мне, чтобы следовала за ним.
— Молодые люди, консультация уже идет! — сурово произнес Константин Георгиевич.
— Извините, — тихо блею себе под нос, сгорая от стыда. Всегда гордилась своей пунктуальностью, а тут такое!
— Вы не представляете, какие сейчас на улицах пробки! — как ни в чем не бывало ответил Михаил, — еле доехали.
— Надо раньше выходить из дома!
— В следующий раз непременно это учтем!
Дальше консультация идет своим чередом. Нам рассказывают, мы слушаем. Тезисно записываю самое важное, и никак не могу понять, что меня раздражает.
Оказывается, запах. Сладковатый, мускусный. Как по мне, так слишком навязчивый. И только тут до меня доходит, что мы сели как раз
