маячили высокие резные ворота. Выход!
— Что стоишь?! Держи кота! Барсик! Вернись!
Воин опомнился и кинулся ему наперерез, звеня слепящей бликами кольчугой. Что делать?!
Не осознавая до конца, что происходит, Таг Игри вцепился когтями в свисающую до колен бороду и проехался на заднице между ног у воина. Тот потерял равновесие и упал лицом вперёд, а кот вскочил и кинулся к воротам.
Через них как раз проходила влюблённая парочка со сладкой ватой в руках. На скорости кот не уложился в поворот и врезался прямо в ноги парню. От неожиданности тот даже выронил вату.
— Извините! — машинально крикнул кот и побежал дальше.
— Мне показалось, или кот сейчас извинился? — донеслось сзади.
— Видимо, он у них действительно учёный.
Впереди показалась тележка с той самой сладкой ватой, и маг, недолго думая, нырнул под неё.
Тут же мимо пробежали несколько пар ног. Потом обратно. Потом снова вперёд. Кто-то совсем рядом спросил:
— Что случилось?
— Вы кота видели? Здоровый такой, чёрный.
— Да вроде не видела.
Ноги снова пробежали взад-вперёд.
Через несколько минут всё наконец успокоилось.
«Надо найти этого дурацкого дракона, пока он не натворил дел!»
Кот выполз из-под тележки и настроился на поиски. Скоро он почувствовал тонкую магическую вибрацию воздуха. В этом мире без волшебства это мог быть только дракон.
Напоследок Таг Игри окинул взглядом сквер, из которого едва спасся. Над воротами красовалась огромная вывеска «Пушкин Парк».
«Ерунда какая-то», — подумал маг и потрусил в сторону дракона.
Через двадцать минут он наткнулся на летний театр. Времени не было, но любопытство всё-таки победило, и он задержался взглянуть, что же такое смотрят жители этого странного мира. На висящей на столбе афишке он прочёл: «Мастер и Маргарита». Как раз в то мгновение, когда над ним нависла тень.
— Так вот ты где, Бегемот!
Глава девятая, в которой Йормунагра настигает слава
В школу Ксю шла в отвратительном настроении.
На кухне с утра пахло скандалом и валерьянкой. Стоило Ксюше там показаться, как началось: мать на работе горбатится, всё ради того, чтобы дочь выучилась и человеком стала, а эта неблагодарная разве ценит? Одни гульки на уме! Да ещё, небось, и не в первый раз уходит, просто раньше не попадалась. Вот где её носило? Мать всю ночь глаз не могла сомкнуть!
Ксюша поднялась из-за стола.
Вот, полетели ей вслед причитания, кого вырастила. Мать, значит, ей завтрак готовила, а она что? На одних бутербродах сидит, тощая, как скелетина, на лицо пусть своё посмотрит — жёлтая, никакого румянца! — вот язву заработает, издохнет, а мать с ней возись.
Пришлось доедать суп. Морковка и картошка выглядели так, будто мама вымещала на них злость: здоровенные непроваренные куски, криво нарезанные, вперемешку с тонкой стружкой. Лук хрустел на зубах. Ксю страдала. Она ненавидела варёный лук и маму в таком настроении.
Пошла одеваться, и началось: эта футболка в обтяжку, перед мальчиками красоваться…
— Мам, да я толстовку сверху надену! — возразила Ксю.
— Это дома ты её наденешь, а в школе снимешь, — припечатала мама. — Я что, не знаю?
И пошла рыться в шкафу, пока не нашла то, что её устроило: шерстяные брюки в клеточку и свитер в цветочек. Заштопанный на локте.
— Я это на пенсии носить буду! — заныла Ксю. — Ну, мам! Мне эти брюки под мышками жмут.
— Ты учиться идёшь или перед мужиками вертеться? Собирайся, опоздаешь!
И мама унеслась на всех парах, оставив Ксюшу в разорённой комнате, посреди груды вываленных из шкафа вещей.
В дальней комнате загудел пылесос и раздался грохот.
Йорик тихо, но отчётливо икнул под кроватью.
Напоследок мама ещё отняла наушники (зачем они тебе в школе?) и предупредила, что разговор не окончен. То есть, даже ещё и не начат.
— Вернёшься из школы, поговорим, — зловеще сказала она напоследок и грохнула дверью. Спустя мгновение опять загудел пылесос.
Йорик икнул в пакете.
На лестнице Ксю вынула из рюкзака учебники и тетради, и дракон перебрался туда. Если бы мама заметила книги в пакете, у неё бы возникли вопросы. А если Йорика в школе заметят в пакете, тоже без вопросов не обойдётся.
Рюкзак пришлось взять старый, ведь Йорик порвал тот, с которым Ксю обычно ходила. Так что теперь у неё на плече висел розовый, из начальной школы. В цветной горошек. Один только этот рюкзак — то ещё позорище…
Ксю не спешила и вообще думала, не прогулять ли. Понятное желание для человека, которого и так не особо любят в классе, а он ещё и идёт туда в бабушкиных брюках и свитере в цветочек. И свитеру этому лет двадцать, и он не был модным даже в свои лучшие дни. Ксю уже видела в мыслях, как одноклассники фотографируют её или снимают на видео, и легко могла представить, какие комментарии там напишут.
Йорик вздохнул в рюкзаке.
— Дела… — раздался его сокрушённый голос. — Вот это у меня проблемы!
— У тебя? — возмутилась Ксюша. — У тебя проблемы? Это у меня из-за тебя знаешь какие проблемы! Сиди там и молчи!
Йорик притих.
Ксю едва ползла, и всё-таки не опоздала, даже пришла заранее на пятнадцать минут. На крыльце мелькали знакомые лица. Ей показалось, все на неё смотрят. Ничего хорошего она не ждала.
— Ксю, приве-ет, — протянула Лика, её одноклассница, выходя вперёд. Лика вообще никогда не здоровалась, даже в ответ, потому Ксюша заподозрила неладное.
— Привет, — настороженно ответила она.
— Крутые видосы, — подал голос Вадим, спрыгивая с перил. — Это компьютерная графика или робот?
— Это…
Ксю отступила на шаг и пожала плечами.
— Мы на тебя подписались, добавишь нас? — спросил Илья. — Добавь прямо сейчас!
— О, а давайте видос запишем, типа друзья, а ты нас тегнешь!
Скоро вокруг собралась небольшая толпа. Ксюшу обнимали, с ней фотографировались, записывали видео — некоторых она даже и не знала по именам, это был кто-то из параллели. Подходили и старшеклассники. Никому не было дела до Ксюшиной дурацкой одежды, и она сама о ней забыла, и вообще забыла обо всех проблемах. Она улыбалась и торопливо добавляла в друзья то одного, то другого человека — как хорошо, что мама не забрала телефон!
— Это она, та самая? — слышала она вопросы. — Прикольно! А ну, пустите меня, тоже хочу видос…
Их разогнал только звонок, но Ксю и на уроке сидела довольная и ловила чужие взгляды. Она косилась на экран и читала комментарии, стараясь, чтобы учитель не заметил. На неё подписывались, ей писали, и лайки всё летели — за это, пожалуй, можно и потерпеть мамин
