на себя дополнительную обязанность водить их на экскурсии и организовывать разные мероприятия. Нам не нужно было совершать дальние походы, чтобы увидеть что-то интересное. Ребятам нравилось смотреть, как делают разные вещи, например, как местный пекарь готовит по 10 тысяч рогаликов в день или как в ближайшей типографии печатают листки с рекламой музыкального концерта. Мы вместе садились на дешевые места на стадионе Янки, пели, свистели и аплодировали изо всех сил.
Сразу за порогом школы находились двери, в которые можно было постучаться, пожилые люди, которых стоило послушать, здания-свидетели былых времен и колоссальное пространство для мечтаний и надежд на лучшее будущее. И все это можно было сделать частью процесса обучения. Сначала я был занят оценками – А, Б, В и Г, но потом понял, что их смысл в другом: это (А) ктив (Б) азового (В) оспитания (Г) ражданина. И я решил сделать свой класс средоточием этого процесса.
Если вы оглянетесь вокруг, то увидите уроки повсюду. Назовите углы баскетбольной площадки; посчитайте, сколько рогаликов пекарь должен положить на каждый поднос, чтобы получилось 10 тысяч в день; рассчитайте скорость печатной машины. Когда мы видим, как реальные вещи сходят с конвейерной линии, мы становимся более внимательны к деталям. Какие исходные материалы нужно взять, чтобы получить этот продукт? Какие шаги предпринять? Как наладить производство, чтобы получать необходимое количество каждый день? В школе учит учитель, но истинное обучение и применение знаний происходит вне ее стен, в реальном мире.
Кое-что мы делали просто для развлечения, потому что это тоже важно. Большинство этих ребят никогда не были на стадионе и не видели игру, не имели понятия о музее или концерте. Как мне удавалось раздобыть билеты? Я знал одного парня…
Разрываясь между сверхурочной работой и выступлениями в качестве диджея по ночам, я вставал очень рано, а ложился поздно. Покупка наручных часов оказалась полезным вложением. Я понял, что каждое мгновение имеет смысл. Если я не брал дополнительную работу, от которой не мог отказаться как учитель-новобранец (например, экскурсию в кафетерий), то оставлял класс открытым во время перерыва на ланч, чтобы у ребят было удобное место для отдыха.
Моими постоянными посетительницами во время ланча были сестры-близнецы Кармен и Джулия. Они были глубоко верующими, принадлежали к церкви пятидесятников и носили длинные платья. Дома девочкам не разрешали слушать поп-музыку. Но у меня в классе во время перерыва они вместе со своей закадычной подружкой Марицей предавались запретному удовольствию. Они угощали меня домашней едой, потому что беспокоились о моем здоровье – я был тощий, как карандаш. За ensalada (салатами) и carne de cerdo (бутербродами со свининой) мы изучали английский язык и готовились к контрольным; это был рай, но без смерти и Библии.
Тем временем я притащил в класс огромное количество комиксов, музыкальных журналов и всего, что могло бы увлечь ребят. Я слушал, как они обсуждают героев фильма «Лицо со шрамом», обожаемого всеми, и решают, на кого хотят быть похожими. Мое изучение педагогики началось с изучения интересов учеников.
Мой девиз был: «Культура ест стратегию на завтрак». Только через несколько десятилетий я узнал, что эти слова сделал знаменитыми Петер Друкер, гуру бизнеса.
Я инстинктивно понимал, что не смогу ничему научить своих ребят, если не создам соответствующую атмосферу. Они должны чувствовать, что их принимают, уважают и слушают. Я был не в состоянии восстановить разрушенную школьную культуру, но мог создать комфортные условия в своем классе, где бы все доверяли друг другу. Дари любовь, принимай любовь. Это было намного важнее любого учебного плана.
В школе учит учитель, но истинное обучение и применение знаний происходит вне ее стен, в реальном мире.
Страсть, цель и надежда – эти слова стали моей мантрой.
«В нашем классе нет ничего запрещенного, – сказал я как-то своим ученикам. – Вы можете сказать мне все, что хотите».
«А если я захочу пописать?» – выкрикнул один мальчик, чтобы привлечь к себе внимание.
«Что ж, это тема для обсуждения вне класса, – ответил я. – Здесь мы будем обсуждать то, что интересно и полезно всем».
Было много и личных, и общих тем для обсуждения: разговоров с глазу на глаз («Мистер Ритц, я беременна и не знаю, что делать») и общих дискуссий в классе («Мне надоело, что владельцы магазинов смотрят на меня как на вора, когда я захожу»). Иногда мы целый день обсуждали такую злободневную тему, как полицейская проверка или расизм, оставив на потом научные теории или задачи. Но на самом деле одно цеплялось за другое. Когда вы даете молодым людям возможность высказать то, что у них наболело, они освобождают свой ум и могут слышать и усваивать другие вещи, которые вы им предлагаете.
Один парень, известный как Транзит, предложил такой урок математики из реальной жизни, который я не мог даже вообразить. Транзит заработал свое прозвище, высасывая жетоны из турникетов в метро. Он по-настоящему высасывал их: делал глубокий выдох и прижимал губы к щели для жетонов. Эта профессия была возможной до наступления эры «Большого Брата» и повсеместного видеонаблюдения. По слухам, у него были налажены контакты на станции. Транзит доставал жетоны и продавал их по 50 центов за доллар в мелкие магазинчики, иногда зарабатывая до 1000 долларов в неделю. Он радовался повышению тарифов на перевозки, ожидая прибавки к «зарплате», но не знал, насколько увеличить свои расценки.
«Как округлять, если число нечетное? – спросил он однажды, явно попав в затруднительное положение. – Я не хочу, чтобы меня надули».
Когда выросли тарифы на проезд в метро и Транзит получил больше денег, он пришел в школу с золотым браслетом, на котором бриллиантами было выложено его имя: «ТРАНЗИТ». Он купил для всего класса огромный торт-мороженое, сделанный в форме жетона. Как всегда, угощение было главным элементом любого праздника.
Мы все время ставили перед собой новые задачи и организовали Научную Олимпийскую команду. «Ванесса, ты будешь нашим капитаном», – объявил я перед всем классом и вручил ей значок, который Ванесса носила с гордостью – когда оказывала нам честь появиться в школе. Ее посещения были эпизодическими, но соревнования она никогда не пропускала.
Когда мои ученики выиграли городской конкурс по математике, никто не мог поверить. Такие вещи до сих пор не случались в нашей школе – и вообще ни в одной школе Южного Бронкса, тем более у команды детей с задержкой развития.
Я давно разобрался, что многим ученикам нечего было делать в системе коррекционного образования. Решающую роль играл тот факт, что
